Калейдоскоп моего сердца (ЛП)

— У меня есть время? Просто во время обеда я должна встретиться со своей подругой через дорогу,  — говорит она, глядя на часы.

 — Конечно. Мне просто нужна информация. Я подготовлю ее и соберу к тому времени, как вы закончите.

— Идеально. Не могу дождаться момента, когда повешу ее возле камина и покажу всем свою новую картину, — говорит она.

Ее картина. Я стараюсь не позволять словам кольнуть меня, но все равно. Когда она уходит, я заканчиваю бумажную работу, снимаю картину, сжимая края холста, когда кладу ее на пол. Я складываю ноги под себя и позволяю кончикам моих пальцев провести по каждому раздробленному сердцу, красочному и красивому, и по крыльям, которые поднимают их. Слезы скользят по моему лицу, когда я прикасаюсь к каждому из них, тем самым прощаясь с ними. Я начинаю покрывать ее, один слой, два слоя, три… Думаю о серьезном взгляде Уайта, когда он смешивал акварели…взгляд восторга, когда он подбирал цвет слоновой кости для крыльев, когда его видение сошлось на холсте.

— Тебе это нравится? — спросил он. Его лицо сияло, ему стало ясно, что мне это нравится.

— Я никогда не хочу ее продавать, — сказала я, когда он засмеялся и обвил меня руками.

— Однажды мы это сделаем. Когда нам надоест смотреть на нее.

Я надеюсь, что он не думает, будто я устала смотреть на это, потому что это не так. Я не думаю, что когда-нибудь устану пялиться на его картины, но дело не в этом. Я говорю себе, что это мое прощание, и когда встаю с тяжелым сердцем, вручаю кусочек моего прошлого кому-то другому. Она никогда не будет знать историю, но ценить будет не меньше.

Глава 15

На четвертый день затишья после нашей ссоры с Мией, я позвонила ей, мы долго говорили о разных вещах, после нашего разговора я поехала к ней в студию. Открыв дверь студии, я минутку восхищаюсь фотографиями, висящими на стене. Они изменились с моего последнего визита. Справа находится черно-белое фото женщины, лежащей в постели. Ее взгляд обращен не на камеру, а белые простыни покрывают ее тело, что видно только изгиб ее голой спины и пышные черные волосы, прикрывающие половину ее плеча. Освещение и поза делают фотографию потрясающей. Ближе к двери весит семейная фотография, на которой изображен отец в коричневых вельветовых брюках, темно-синей рубашке и в маске Чубакки, которая закрывает его лицо. Маленький мальчик рядом с ним одет также, но в маске спезназовца. Мама стоит по другую сторону от сына в узких коричневых брюках, белой рубашке и прическа, как у Принцессы Леи. Я смеюсь над тем, как это восхитительно, и пугаюсь, когда Миа выходит из-за угла. Я смотрю и замечаю, что она в красном платье и без обуви, что смешно, так как я в таком же платье только черном. Мы смотрим друг на друга и смеемся.

— Привет, — застенчиво говорю я.

— Мне жаль, что я такая идиотка, и мне жаль, что меня не было, когда ты продала эту картину, — отвечает она, повторяя то, что она сказала в нашем телефонном звонке.

— Все в порядке. Я в порядке. Мне жаль, что я сказала то, что сказала, это не мое дело.

Мы обе вздохнули и подошли, что обнять друг друга.

— Ты иногда такая сука, — говорит она мне в шею.

— Поэтому мы и друзья.

Мы отрываемся друг от друга, и я смотрю на стену перед нами.

— Мне очень нравится эта фотография.

Миа улыбается.

— Разве это не потрясающе? Это их открытка на Хэллоуин в этом году.

— Это потрясающе, — говорю я, кивая на женщину.

— Да, будуар для будущего мужа. Милая девушка. — Она поворачивает свои голубые глаза на меня. — Когда ты позволишь снять тебя? Ты была бы идеальна.

Я цокаю.

 — Я отстойная в этом. Я не знаю, как выглядеть сексуально на камеру.

Миа смеется.

 — Это то, что делает тебя сексуальной, сексуальной! Если ты будешь стараться, то будешь выглядеть идиоткой. Я помогу тебе, ты же знаешь, я знаю, как работать с магией.

— Да, конечно, — говорю я, размахивая руками вокруг студии.

 — Эй, не хочешь сняться на этих выходных?

— Съемка? Я пришла, чтобы пригласить тебя на обед и помириться, а не планировать сексуальную съемку!

— Я знаю, у меня есть модель, которую я снимаю, но она сильно заболела, поэтому не сможет участвовать в фотосессии, а это крупная съемка для местного журнала, и мне нужны фотографии на следующей неделе. Это важно, Элли. Это может быть мой шанс.

— Черт, — говорю я, издавая медленный вдох.

— Да, черт. Все модели, с которыми я работала, сказали мне «может быть».

Она выглядит так, как будто собирается плакать, и я ненавижу видеть, как она нервничает из-за работы.

— Окей. Я сделаю это, — говорю я. Я имею в виду, я делала это для нее раньше. Насколько это может быть хуже?

— Ах! Спасибо тебе! — она говорит, немного прыгая, и обнимает меня снова.