Каледор

— Никогда бы мой отец так не поступил! Он верен Ултуану и его народу! — крикнул Элодир.

Тиринор был с ним согласен, но увидел, глянув на Каледриана, что тот совершенно не слушает Малекита, а обводит глазами князей, определяя их реакцию.

— Батинаир с Малекитом, — прошептал Каледриан, тихо отодвигаясь на кресле от стола.

— В каком смысле? — спросил Тиринор тоже шепотом, но ответа не получил.

— Я тебе очень сочувствую, Элодир, — говорил тем временем Малекит. — Разве не предала меня моя собственная мать? Не испытал ли я того же обмана, той же мучительной боли, которой терзается сейчас твой дух?

— Должен признаться, и я нахожу случившееся… сомнительным, — сказал Тириол. — Слишком… удобное время.

— И даже в смерти Бел Шанаар препятствует нашему единству, — возразил Малекит. — Если мы будем бесконечно обсуждать, кто тут прав и кто в чем виноват, воцарятся раздор и анархия. Пока мы будем спорить, культы наберут силу и захватят ваши земли, и вы все потеряете. Они едины, мы расколоты. На созерцание и размышления нет времени, надо действовать.

— И каких действий ты от нас хочешь? — спросил Хиллион, один из князей Котика.

— Надо выбрать нового Короля-Феникса! — объявил Батинаир, не давая Малекиту времени ответить.

Раздались возгласы и крики, князья вскакивали, размахивали руками и орали друг на друга. Малекит на все это смятение глядел с непроницаемым лицом. Тиринор проследил направление его взгляда — князь смотрел на священное пламя.

— Хотел бы я, чтобы Имрик здесь был, — сказал Тиринор с искренним сожалением.

— Прекратить шум! — заревел Каледриан, встав с места. — Всем успокоиться!

Наступила тишина.

— От анархии толку нам не будет, — сказал он уже тише.

— Каледриан выдвигает себя на трон Феникса? — спросил Батинаир.

Князя Каледора такое предположение застало врасплох.

— У меня таких претензий нет, — сказал он, остро глядя на Малекита. — Но если у кого-нибудь они есть, то пусть заявит о них прямо, и мы их рассмотрим.

— Ты хочешь занять трон Феникса? — спросил Тириол, оглянувшись на других князей.

— Если так пожелает совет, — пожал плечами Малекит.

— Сейчас мы не можем избрать Короля-Феникса, — сказал Элодир. — Нельзя такие вопросы решать наспех, и даже если бы можно было, мы не в полном составе.

— Нагарит не станет ждать! — Малекит ударил кулаком по столу. — Культы слишком сильны, и к весне они возьмут под контроль армию Анлека. Мои земли будут захвачены, а сектанты двинутся на ваши!

— Ты хочешь, чтобы мы тебя выбрали вести нас? — спокойно спросил Тириол.

— Да. — Ответ прозвучал без колебаний и замешательства. — До моего возвращения никто из присутствующих не желал действовать. Я — сын Аэнариона, его наследник, и если теперь, когда открылась измена Бел Шанаара, вы все равно не понимаете, как глупо выбирать из другой семьи, то посмотрите на мои достижения. Бел Шанаар выбрал меня своим послом к гномам, потому что я был близким другом их Верховного Короля. Наше будущее лежит не только на этих берегах, но и за их пределами. Я бывал в колониях за океанами, я защищал их и сражался за их процветание. Пусть там живут выходцы из Лотерна или Тор Элира или Тор Анрока, но это новый народ, и ко мне сейчас обращены его взоры, а не к вам. Нет никого здесь, кто мог бы сравниться со мной опытом ведения войны. Бел Шанаар был подходящим правителем для мирных времен, пусть даже под конец он подвел нас всех, но мудрость и мир не выстоят против тьмы и фанатизма.

— А Имрик? — предложил Финудел. — Он полководец с головы до ног и тоже сражался в новом мире.

— Имрик? — Голос Малекита сочился презрением. — Где он сейчас, Имрик, в час нашей величайшей нужды? Валяет дурака в Крейсе с родичем, охотясь на чудовищ! Вы хотите, чтобы Ултуаном правил эльф, который ведет себя как капризное избалованное дитя? Когда Имрик созывал армию против Нагарита, прислушались вы к нему? Нет! Лишь когда знамя поднял я, тогда вы на пятки друг другу наступали!

Тиринор был так оскорблен этим обвинением, что буквально онемел. Раньше, чем он обрел голос, заговорил другой князь.

— Выбирай слова. Твоя заносчивость сослужит тебе дурную службу, — предупредил Харадрин.

— Я это говорю не ради уязвления вашей гордости, — объяснил Малекит, разжимая кулаки и садясь. — Я лишь хотел показать то, что знаете вы и сами в сердцах своих: вы радостно пойдете за мной, куда я поведу.

— Я еще раз говорю, что нельзя принимать такие важные решение под влиянием минуты, — сказал Элодир. — Мой отец погиб при обстоятельствах, которые еще предстоит до конца выяснить, а ты хочешь, чтобы мы вручили тебе корону Феникса?

— Он прав, Малекит, — сказал Харадрин.