Кальдур Живой Доспех II

— Ничего я не ссусь, старикан! Дело в другом. Это штука словно закрыта от меня. Как не знаю... дверь с замком? Ладно, не делай такое лицо, словно я лопух. Сейчас попробую узнать, в чём дело. Собирайтесь пока.

***

Кальдур ушёл в дом, чтобы его не отвлекали, лёг на кровать, закрыл глаза, задышал глубоко, попробовал успокоиться и представил, что все мысли и переживания он выметает метлой. Когда биенье его сердца стало почти неразличимым и он перестал чувствовать тело, он позвал доспех.

Некоторое время ничего не происходило. Темнота вокруг становилась всё более непроглядной, звуки его собственного дыхания удалялись и становились всё тише, пока тишина вокруг не стала звенящей.

Стало холоднее. Он почувствовал скользкую опору под ногами, встал на неё — словно босыми ступнями по глади замёрзшего озера. Холодный воздух жёг его ноздри, он чувствовал, что выдыхает пар. Сделал несколько шагов, и их звук разнёсся вокруг странным треском и эхом.

У него перехватило дыхание. Он не ожидал что выйдет, тем более с первого раза, ведь это был совсем не его уровень. Он был внутри своего доспеха, в его мире, и эта была одна глубочайших форм медитации, которая получилась у него словно сама собой. Много лет назад он пробовал провернуть такое с Серой Тенью, но раз за разом терпел крах.

Нехотя из темноты показался Мрачный Колосс. Его красные глаза оказались единственным источником света, их смазанный огонёк иногда отражался от поверхностей ледяных кристаллов покрывавших всё вокруг.

— Почему ты молчал, Колосс?

— Не мог говорить.

— Почему?

— Слишком больно. Я будто снова был там. Падал с неба… не в силах её защитить… Ты должен сказать девушке, чтобы она больше не использовала Форму Разрушения.

— Почему?

— Потому что это делает нас слабыми. Потому что тогда мы больше не можем защищать. Потому ценой этому служит жизнь.

— Я скажу ей, Мрачный Колосс. Но ты должен ответить на мои вопросы. Почему Форма Пространства закрыта от меня? Почему я не чувствую, что могу открывать порталы?

— Потому что нельзя использовать эту Форму.

— Почему нельзя?

— Во мне есть трещины. Каждый раз, когда ты используешь мою силу, они растут. Лечить меня куда сложнее, чем кусок плоти. Я стараюсь, но трещины не зарастают полностью. Мне бы отдохнуть век-другой. Но я знаю, что нельзя. А ты знай, что мне моя жизнь не дорога. Я буду нести тебе службу сколько смогу. Но погибну неизменно, если только Госпожа не решит по-другому и не исцелит мои раны.

— Почему ты молчал?!

— Потому что ты был трусом и хотел оставить меня. Тебе не нужно было знать. Но теперь ты знаешь.

— Я не могу сражаться? Всё это время я мог погибнуть?

— Ты можешь сражаться. Но будь осторожен. Самая большая трещина идёт по кольцу. Кольцо собирает свет, концентрирует его и может извлекать его с максимальной силой. Форма Разрушения и Форма Пространства невозможны без использования кольца. Это самая важная моя часть. Если я открою портал, то трещина скорее всего разломит меня. Может быть, хватит на несколько раз, я не знаю. Когда настанет момент, я без колебаний сделаю это. Если моё тело перестанет быть цельным, то я не смогу удерживать свет, он весь выйдет из меня разом. Будет последняя Форма Разрушения. Тогда мы умрём оба.

— Почему ты, чёрт тебя дери, не сказал мне?!

— Потому что я думал, что в тебе кроме труса ничего нет. А теперь я так не думаю.

Кальдур открыл глаза, едва слышно выругался и потянулся за одеялом. Кровать была покрыта инеем и его затрясло от холода. Он вскочил с кровати, вышел на улицу и покачал головой.

— Доспех не может открывать порталы. Вся надежда на Розари, — стиснув зубы, отчитался он.

— Что-то ещё, парень? — спросил Дукан, глядя на него с подозрением.

— Нет, старик. Просто неважно себя чувствую и расстроен всем этим. Не стоит беспокоится. Выдвигаемся. Я готов.

***

— Ты как Розари?

Девушка выпустила Кальдура из объятий, спрятала доспех, покачнулась и начала стремительно падать к земле. Он едва успел поймать её, аккуратно опустить и положить голову к себе на колени.

Дукан и Анижа, которых она переместила первыми, склонились над ними с обеспокоенными лицами. Анижа достала из сумки тряпку, смочила водой из фляги и протёрла лицо Розари. Та была без сознания, её кожа стала серой, а губы синими.

— Какой кошмар! — пискнула Анижа. — Вроде дышит.

— Она будет в порядке, — ласково сказал Кальдур, аккуратно поглаживая волосы Розари. — Дайте ей минутку прийти в себя. А лучше часик.

Дукан пожевал губы, огляделся. Присел на землю и утянул за собой Анижу, она подогнула под себя ноги, придвинулась ближе и взяла Розари за руку. Свежая трава, небольшая ямка и несколько камней скрыли их, но всё же показываться в полный рост было нежелательным — холм, на который они переместились, был невысоким и переходил в почти что ровное поле на сколько хватало глаз.

Анижа смочила тряпку ещё раз, и выдавила несколько капель на губы Розари.

— Бедная девочка, — прошептала она и стиснула её руку. — Холодная какая. Сейчас, укрою её одеялом.

— Хорошо ишака с собой не потащили, — попытался разрядить обстановку Кальдур. — Интересно, что с ним сейчас?