Как

И не просто в Англии — в самом что ни на есть сердце Англии! Над башнями развевались флаги, это была земля Синего Питера[59], королевского семейства и рекламы блестящих курток Барбер из цветного приложения к «Санди-таймз». Юго-восток. Воздух в то утро был теплым, будто в апреле. Деньги. Модная одежда. Свет. Дорогие магазины. Книжные магазины. Один книжный за другим, книжные магазины были главной здешней приметой, будто особая культура, которая тут произрастала; в первую же свою прогулку по улицам я потеряла счет книжным магазинам. Одно здание за другим красиво прорисовывалось на фоне неба. Плоская земля, и свет, и небо размазаны так, словно где-то рядом — море; по улицам расхаживает множество моих сверстников, они окликают друг друга, будто диковинные птицы, никогда еще такого не слышала. Все эти Табиты, Офелии, Джустины и Джулианы, Джокасты и Финолы, с книгами, зажатыми под мышкой, они идут куда-то по страшно важным делам. Выйдя из автобуса, я шагнула на другую планету; я стояла на булыжной мостовой посреди дороги, возле какого-то замка или дворца, а может, это была огромная церковь, с такими цветными витражами, и наблюдала, как проезжают и проезжают велосипеды. Город Мидаса — я видела, как случайные люди по очереди превращают улицы в золото. Я наблюдала за ними, а они, вспыхивая, уносились прочь. Девственное сияние этого города. Я перешла по мосту реку, в которой не плавало никакого мусора. Там росли ивы. Они были плакучими. Виднелись таблички с надписями «Не входить» или «Только для своих». Вдалеке, рядом с другим красивым мостом, паслись коровы. Где-то мелодично звонил церковный колокол. Мне стало трудно дышать. Речная вода выглядела гнилостной, но в ней плавали утки с пушистыми утятами. Я ухватилась за ограду, взглянула на свое отражение, колеблющееся там, внизу, среди зелени.

Город образования. Мне предстояло узнать много нового. Например, что, оказавшись совсем вблизи, можешь на самом деле очутиться гораздо дальше, чем воображала. Что холодное может означать горячее. Ничто может что-то значить, а что-то может ничего не значить. Даже слова могут ничего не значить, но как только они произнесены, или подуманы, или записаны, они в тот же миг могут обрести ровно противоположный смысл. Какое-то волшебство происходит там, на границах, где встречаются противоположности, и между ними происходит кровопролитная война. Отражение, на которое я смотрела, — я думала, что это просто отражение, игра света на воде, но оказалось, что это не так. Я была здесь, и здесь же была она.

Когда я наконец все-таки нашла Эми, это произошло скорее благодаря случайности, чем судьбе, хотя не всегда легко понять разницу между ними, между писанным на роду и брошенным на ходу. Так или иначе, Эми было не видать на тех пригожих улицах, по которым я ходила; она никогда не проходила мимо, когда я сидела на холодных парапетах, выглядывая ее в толпе или блуждая по пропахшим мочой историческим переулкам в надежде натолкнуться на нее. И лишь когда я однажды вечером уселась на пол в книжном магазине (мне хотелось согреться, а ковер оказался толстым) и стала пролистывать путеводители и беспорядочно разглядывать фотографии разных колледжей, вот тогда-то я и нашла его в конце книжки — это здание, похожее на свадебный торт. На фотографиях были только девушки — как будто это такая большая викторианская школа для девочек, территория и сады раскинулись вокруг здания наподобие длинной пышной юбки. Девушка старательно занималась в комнате со спартанской обстановкой, еще две грузноватые девушки шли по дорожке, одна — в анораке, обе — с книгами в руках. Девушка сидела в библиотеке, обложившись книгами. Пять рядов девушек в глупых пушистых капюшонах и черных плащах улыбались фотографу.

Должно быть, я издала какой-то громкий звук; кассир посмотрел на меня так, как будто я только что сплюнула какую-то гадость ему под ноги. Когда он отвлекся, обслуживая кого-то, я выдрала карту, помещенную в конце книги, и, сунув ее в задний карман, протиснулась через двери на улицу. Там я достала карту и попыталась понять, где сейчас нахожусь. Было темно и холодно, шел дождь. У меня все перед глазами плыло от голода. Деньги закончились еще три дня назад.

Шоун. Это же фамилия Эми, верно? Я отыскала табличку с ее фамилией и постучала.

Открылась соседняя дверь, оттуда вышла девушка. Наверное, ее нет, сказала девушка. Иначе бы она давно открыла. Вы стучите уже больше десяти минут. Я пытаюсь заниматься. Может, дать вам листок бумаги? Оставьте ей записку.

Она была первым человеком, заговорившим со мной в течение недели, и когда я раскрыла рот, чтобы ответить ей, меня саму поразил мой хриплый голос.

Подождите, я сейчас, сказала она и скрылась в комнате.

Потом снова вышла. Я прислонилась к стенке. Вам нехорошо? — спросила девушка. У вас какой-то вид неважный.

Я очнулась в огромной комнате, на полу, а девушка стояла надо мной и держала полстакана воды. Мое лицо, волосы, плечи — все было мокрым. Ну, как, вам лучше? — спросила она. Вы из какого колледжа? Может, позвонить кому-нибудь?