Как зовут четверку «Битлз»?

Все ехали мимо. Женщина в белом перебегала с одного края шоссе на другой. Он — курил.

Каждый любит, кого не следует, каждый счастлив, когда не следует, никто никого не понимает, все связаны друг с другом насмерть… И всегда эта надежда, крохотная, слабая, где-нибудь в закоулке души, что, может быть, в другой раз, может быть, еще будет случай… И вот тогда-то… Тогда попытаемся… Еще и Чехов на нашу голову. Бросить к чертям книги… хоть на недельку!

Со скрежетом остановилась «дачия-1300». Женщина в белом бросилась к ней, пока шофер вылезал из машины. «Простите, там человек под деревом, он умрет. Его надо в больницу. Он вдруг весь задрожал и упал, как будто спит. Надо что-то делать». Шофер нарочито спокойно сказал: «Похоже на эпилептический припадок. Ничего страшного. От этого не умирают. Не волнуйтесь. Для них это нормально».

Сел за руль и тронул с места, а женщина, все еще пытаясь вникнуть в его слова, кинула вслед ошалелое «спасибо» и отошла в тень.

Он стоял у окна. Сигарета докурена, продолжение следует. Продолжение чего?

Из-за деревьев показался высокий человек в темном костюме. Он обнял женщину за плечи, и они пошли по шоссе, прижавшись друг к другу, гуляющим шагом, как будто ничего не случилось.

А что случилось? И случилось ли?

Откуда ему знать, есть там кто-нибудь под деревьями на самом деле или нет?

Он затворил окно и взялся за книгу. Через полчаса опять разразились крики. Наверное, тот все-таки умер и на него кто-то наткнулся…

Он снова погасил свет и снова открыл окно. Другая женщина кричала другому мужчине:

«Заткнись! Заткнись! — Ее голос звенел от негодования. — Так не говорят с женщиной, когда от нее чего-то хотят…»

Они шли, то и дело останавливаясь. Мужчина бранился. Спокойно. Уверенно. Беззлобно.

«А этот чего тут разлегся?»

«Тебе-то что, рожа твоя бесстыжая? Такая же пьянь отпетая, вроде тебя… — Она бросилась на него с кулаками. — Ну? Ударь меня тоже, ударь!»

Мужчина пошел вперед, не оглядываясь. Она — за ним. Больше ничего слышно не было, шума драки тоже.

А этот якобы пьяный — что, так и лежит? На земле? Спуститься, посмотреть на него? А вдруг дождь? Что будет, если дождь?

Человек, человек на земле. Что делать? Позвонить? Кому? В этот час все спят. В «Скорую»? В милицию? Там спросят фамилию, что да как, если тот умер — считай, я попал в историю: показания, подозрения, почему не заявил немедленно, почему то, почему сё… Еще и дело пришьют… А чем я виноват? Если тот умер, считай, что я влип. Следствие… Прокуратура. Этого мне только недоставало… И кто я такой, чтобы вмешиваться? В каком качестве? Нет, решено раз и навсегда, ни к чему такому близко не подходить. Гуманность всегда подозревают в эгоизме. Хватит с меня косых взглядов. «Вам-то что за дело? Больше всех надо?» Попробуй ответь на такое. Нет, я не выйду!

То, что он оказался поблизости, это еще не причина… Угораздило же его не спать! Это все Чехов.

Когда станет светло, тогда и выйду, взгляну, что там такое. Подожду, пока подойдет народ, зачем мне лишние проблемы?.. Зачем Соне было влюбляться в доктора?.. Зачем? Абсурд, и все так перепутано… Как в жизни. Жизнь пройдет, а ты так и не… Никакого просвета…

Из них двоих томик пьес уснул первым.

Утром он проснулся в кресле. Подобрал Чехова с пола, положил на стол, подошел к окну. Воскресенье… Я проспал… Может, все-таки успею?

Он наскоро оделся и вышел из дому. Город уже вошел в привычный ритм: дорожное движение, спешащие люди, играющие дети.

Он увидел толпу на обочине. Нашли того, наверное!

Милиционер пытался навести порядок. «Проходите! Чего вы тут не видели? Не положено собираться! Ну-ка, двигай отсюда, ты! Куда лезешь?.. Расходитесь, граждане, не мешайте работать. Ох, смотрите, не нарывайтесь, меня если рассердить…»

Он подошел поближе и полюбопытствовал у мужчины средних лет: «Что случилось?»

«Столкновение. Грузовик виноват, смял «москвича» в лепешку…»

Он опешил. Бросился под деревья. Никого. Он смотрел во все глаза — может быть, какой-нибудь знак, какой-нибудь след вчерашнего. Женский крик «Человек умирает! Мы заплатим!» стоял в ушах.

Кто умирает? Кто заплатит? Ни знака, ни следа на траве.

«А вон там, — он махнул рукой в сторону деревьев, — никого не нашли?»

Он ничего не понимал. Как никого?

«Нет, гражданин, шофера выкинуло вон туда, на трамвайные пути. Увезли на «скорой». Насмерть разбился. А виноват грузовик».

Никого, никого под деревьями. Он стоял и смотрел, забыв про толпу. Как же так, я же ясно слышал, я не мог ошибиться… «Мы заплатим! Человек умирает!»

«А машина только-только в обкатку пошла. Новехонькая. Надо же, жалость какая!»

Перевод А. Старостиной.

СОГЛАСНО ДОГОВОРУ, ул. ЭДГАРА КИНЕ, № 8