Как выжить среди принцесс

Я привез Василису к трем часам и – быстрее! быстрее! – мы бежим к музею. Экскурсия вот-вот начнется…

Не тут-то было. У ворот толпа народу, пожарные, полиция. Бомба! Музей эвакуировали по анонимному звонку.

– Черт, – говорю я. Полдня потеряно. Когда в моей студенческой юности в Москве началась эпидемия ложных звонков, «Керосинку» эвакуировали раз двадцать. И всегда это было надолго. – Ладно, подождем.

Василиса тусуется среди студийцев, время идет. В музей не пускают. И вдруг я слышу знакомые интонации:

– Это? – говорит голос. Я сразу опознал выпускника питерского биофака. – Это я спас самый ценный экспонат.

Если бы не громкость – а говорил человек громко, – я бы подумал, что это писатель Дима Колодан.

– Это рыба-игла, – продолжает голос. Я поворачиваюсь и вижу рыжую шевелюру, возвышающуюся над толпой детей, как башня. – Очень древнее животное, – говорит рыжий человек. Он и внешне похож на Колодана, только выше ростом. – Представьте себе морского конька… все видели морского конька?.. которого вытянули в струнку. Получилась рыба-игла, вот такая. Можете потрогать. Только осторожно, не сломайте. Чувствуете, какой у нее твердый панцирь?

– Да-а-а! – говорят дети. Детям интересно. Я прямо вижу, как над макушками зажглись маленькие шарики – и сияют.

– Вот такая интересная рыба, – говорит рыжий. – Понравилась? Мне она тоже нравится.

Он складывает рыбу-иглу в коробку, коробку в сумку… Сумка в точности как у Колодана. Ну елки.

– Вы здесь работаете? – спрашивают дети.

– Совершенно верно, – говорит человек.

– Расскажите еще что-нибудь! Да!

– Ну что вам еще рассказать… – Рыжий поворачивается к забору, показывает через него. – Видите вон того динозавра? Это амурозавр.

Там четвероногий динозавр, стоит, повернув голову с гребнем, – словно тоже прислушивается.

– Амурозавр? – дети открывают рты.

– Помните, был такой Амур? Бог любви? – Рыжий показывает, как бьются маленькие крылышки. Очень смешно. И опять вылитый Колодан.

– Да-а-а!

– Так вот, этого ящера назвали не в честь бога, а по названию реки. Знаете, есть такая сибирская река, Амур? Когда-то около нее нашли окаменелые останки этого ящера и назвали его амурозавром. Вы когда-нибудь думали, что в России были динозавры? Представляете? Бродили сто миллионов лет назад и жевали траву. Так что этот амурозавр – настоящий русский динозавр.

Дальше рыжий рассказывает о том, как устроены зубы у слонов (а теперь смотрите на амурозавра… у него такие же) и какая это тяжелая работа – целый день жевать траву.

– Интересно! – кричат дети. – А еще! Еще!

– Ну… – говорит рыжий. Но дети его уговаривают. И тогда рыжий ведет толпу влево от входа и там начинает рассказывать об огромной доисторической синей лягушке, которая сидела в доисторическом болоте и работала доисторическим «капканом». Рыжий показывает в лицах процесс охоты, как захлопывается огромная пасть и какое удивление в этот момент возникает на лице жертвы… При этом рыжий умудряется сочетать в рассказе нежность и снисходительную иронию, словно эта лягушка-«капкан» живет у него дома, вместо кошки. Где-то рядом с амурозавром, занявшим гостиную. Домашние любимцы.

И я опять же узнаю в этом Колодана. Судя по тому, что я читал, примерно таким же был и Джеральд Даррелл, знаменитый писатель и защитник животных.

Я отрываюсь от толпы и иду к главному входу. Может, полиция уже закончила?

И встречаюсь взглядом с девушкой. Темные глаза, симпатичная. Очень стильная.

Она смотрит на меня так, словно мы знакомы. Пока я пытаюсь вспомнить ее имя, девушка говорит:

– Шимун Врочек? Писатель? Это вы?

Динозавр, динозавр… Врочек! Я же говорил, меня легко узнать.

– Да, это я.

– Мне так нравится ваша книга! А вы на экскурсию приехали?

Оказывается, девушку зовут Марина, она в Дарвиновском музее работает художником-оформителем. Я говорю, что привез дочку в музей, но вот такое дело… Василиса сейчас слушает лекцию. Я издалека слышу голос рыжего и ответ детей: «Да-а!» Похоже, он их кумир.

– Это Ярослав, – поясняет Марина. – Он у нас энтузиаст… О, кажется, закончили.

И точно. Из музея выходят полицейские, туда начинают впускать посетителей. Значит, и нашим студийцам пора.

– Пойду скажу своим, – говорю я.

Через два часа. Пока Василиса на лекции, я успел сходить в супермаркет за продуктами, отнести в машину, вернуться к музею и порядком заскучать. Василисы все нет и нет, хотя говорили, что лекция будет всего час. Где дочь? Звоню – девица не берет трубку, но наконец скидывает эсэмэску: «У нас еще лекция». Хм-м. Ну ладно.

Я рассматриваю «архангельскую баню по-черному», что стоит у главного входа музея. Говорят, это часть экспозиции современных шведских художников. Баня настоящая, старинная, серое дерево. Из бани «по-черному» почему-то торчит железная ржавая дымовая труба. Ну, может, шведы именно так понимают современное искусство. Хотя баня, согласен, – это вещь.

Звонит жена.

– Вы где?

– В музее.

– Не поняла?

Через минуту перезванивает.