Как вычислить попаданку, или Ректор на замену (СИ)

— Здравствуй, Патрик, — вот только, встретившись с ним взглядом, улыбаться сразу перестала. Потому что выглядел парень, мягко говоря, как сумасшедший. Всклокоченные волосы, безумный блеск в глазах, дёргающиеся уголки губ, будто он то и дело хотел улыбнуться, но не мог.

— Что с тобой? — неосознанно сделала шаг назад.

— Со мной? — парень рвано рассмеялся и вдруг оказался рядом со мной. Слишком быстро, для нормального человека. Он схватил меня за руку и мотнул головой: — Со мной всё хорошо, а вот ты солгала мне…

Хотела уточнить, какая именно ложь пришлась ему не по вкусу, ведь правдиво я с ним и не общалась никогда, но не успела. Патрик прикрыл глаза и принялся что-то шептать. Вроде бы он говорил связно, но я не понимала ни слова. Чертовщина какая-то!

А потом была вспышка, настолько яркая, что я, кажется, ослепла, и шипящий голос прямо над ухом:

— Они сказали, что если я всё сделаю правильно, то ты сама будешь бегать за мной и в ногах валяться. Я же верил тебе, Лета, как ты могла так нагло играть на моих чувствах?

«Каких ещё, чувствах?» — хотелось спросить. Единственное, что ему было нужно от меня, так это идеально написанные курсовые и диплом в перспективе. Но сказать я ничего не могла. Я вообще чувствовала себя так, будто меня, словно мумию, забинтовали с головы до ног, оставив только нос, чтобы дышать. Я ничего не видела, не могла повернуться, пошевелить руками или ногами.

Сначала я разозлилась, а потом… Мне стало страшно. Вспомнилось подчиняющее заклинание, которое испытывали в старой заброшенной оранжерее, безумный взгляд сокурсника, его же бессвязный бред и «они сказали».

Это что же получается? Меня похитили? Тогда почему мой верный рыцарь в сияющих доспехах ещё не явился на выручку? Ах, да… Мне же не было больно. А этот грёбаный амулет срабатывал только на физическое воздействие.

Дыхание сбилось, и я поняла, что попросту задыхаюсь. От нахлынувших эмоций, от ожидания, что они со мной сделают. Но тут случилось чудо.

Кто-то подхватил меня на руки и все неудобства, вкупе с сознанием попросту исчезли. Наступила темнота, не сказать, чтобы желанная…

Проснулась я не от резкого толчка, не от ощущения нависшей надо мной опасности, а вполне себе обычно — открыла глаза, потянулась до хруста, и счастливо улыбнулась. Я выспалась, в кои-то веки, и вообще чувствовала себя прекрасно. Пока не начала понимать, что кровать, как и сама комната, мне совершенно не знакомы…

Глава 24

Первым делом скатилась с кровати, вскользь отметив, что кто-то переодел меня в странного вида ночную сорочку, с рюшами, воротником стойкой и длиннющими рукавами, как у Пьеро. Подбежала к двери, дёрнула ручку — она, ожидаемо, оказалась заперта. Потом побежала к окну, но то вообще было заблокировано каким-то хитрым охранным плетением, так что я даже к стеку прикоснуться не смогла.

— Твою налево, — выругалась сквозь зубы и тут же застыла от голоса, что раздался за спиной.

— Это что ещё за выражения? Ты же леди, Виолетта! — поворачивалась я очень медленно, ожидая увидеть за своей спиной кого угодно, только не миловидную старушку, в дорогом бархатном платье и с веером в руках. Седые волосы собраны в высокий пучок, морщинистое лицо с выражением вселенской скуки, и только глаза… Живые, горящие внутренним огнём. На мгновение показалось, что я помню их, эти глаза.

— Вы кто? — спросила тихо. Ещё минуту назад в комнате никого не было, я бы заметила. И дверь не открывалась. И вообще… Что за гадость?

— Я? — наигранно удивилась старушка и чопорно опустилась в кресло. Не торопясь расправила складки платья, отложила на маленький столик веер, и, наконец, посмотрела на меня. — Я герцогиня Ашесская и, по совместительству, твоя родная бабушка.

Вот много раз слышала выражение «челюсть на пол упала», но никогда не думала, что мне представиться возможность испытать это на себе. Потому что челюсть у меня упала и с грохотом ударилась об пол.

Я закашлялась, подавившись воздухом, а потом просипела:

— Кто? Что-то я не расслышала…

— Всё ты расслышала, — отмахнулась старушка. — Не строй из себя глупышку, наш род славится умом и сообразительностью.

Кажется, мне впервые в жизни стало плохо от переизбытка эмоций. Я пошатнулась, но устояла. Медленно дошла до кровати и буквально упала на неё.

— Вы же шутите? — спросила с надеждой.

Старушка криво ухмыльнулась:

— Думаю, это не та тема, с которой можно шутить.

— Тогда, может быть, я ещё сплю? — предприняла ещё одну попытку.

— Ох, Ви, прекрати, — женщина раздражённо взмахнула рукой. — Давай я лучше введу тебя в курс дела.

Возразить я не успела. Старушка принялась говорить. Много, складно, и так проникновенно, что я даже заслушалась.

Оказывается, наши с Глебом родители больше двадцати лет назад ввязались в сомнительную авантюру, а именно имели неосторожность встать на пути заговорщиков, которые хотели свергнуть власть. Детей спрятали в другом мире, не оставив никому точных координат. Сами погибли во славу империи, получили посмертные награды, и на этом всё успокоилось. Детей, для вида, поискали, и предпочли заявить, что те тоже отправились к праотцам.