Как вы мне все надоели!..

Разогнался на узкой тропинке вороной мерин, разогнался и другой конь. Посторониться некуда – сшиблись грудь в грудь. Жилло из седла вылетел, в куст влетел, хорошо, не лбом в березу.

Высунулся – кони вдвоем среди тонкого осинника словно сцепились, бьются. Человек на тропе встает, шатаясь, фонарь поднимает и бежать пытается, да только ноги подкашиваются – здорово к земле приложился. А мимо Жилло проносится серая тень, другая, третья, четвертая... Волки! За человеком!

Бросился Жилло коня из осинника выпутывать. Тот ошалел, не дается. Вдруг там, куда волки понеслись, предсмертный крик раздался. Поздно, стало быть, на выручку скакать.

Вывел наконец Жилло на дорогу мерина и – в седло, и – к хутору. Что-то там было неладно.

Споткнулся мерин, шарахнулся. Посмотрел Жилло – вроде о человека споткнулся. Вроде о мертвого. Этого еще недоставало!

Еще дважды вот так спотыкался вороной мерин. Итого – четыре. Вся команда. Только люди. Лошадей звери не тронули. Интересные волки, однако...

Внезапно лес кончился, поляна в лунном свете явилась, черный кубик домика на ней, желтое окошко. Подъехал Жилло, смотрит – дверь раскрыта. Соскочил с коня, нож выставил, вошел...

А на него с пола Виго смотрит. Сидит мальчишка на полу, рукав грязной серой рубашки в крови, голову старухину на коленях держит.

– Сынок! – воскликнул Жилло. – Как ты сюда попал?

– Я же говорил, что она долго не проживет, – сказал ребенок.

– Кто тебя ранил? – хватая мальчишку за плечо и поворачивая к себе, спросил Жилло.

– Дядьки из города. Они не знали, что я здесь ночевать остался.

Мальчишка был поразительно спокоен.

– Ты зачем сюда ночевать пришел? – строго спросил Жилло, пытаясь поднять его на ноги. – У тебя что, своего дома нет? Пошли отсюда, я тебя домой отвезу, я на лошади. Вот чего выдумал – по ночам в гости ходить!

Но сын как-то небрежно от его руки освободился.

– Помнишь, я говорил, что она долго не проживет? – повторил мальчик. И уставился в лицо покойнице.

Жилло даже дрожь пробрала. Сопляк, от горшка два вершка, и мертвых не боится! Держит на коленях голову, кровь под него затекла, и ничего размышляет о чем-то своем, как ни в чем не бывало.

В груди у старухи торчал нож.

И, глядя на этот нож, Жилло понял, что никогда уже не узнает, как к ней попал королевский перстень. Хуже того – некому теперь сказать судьям, что лекарь действительно получил этот перстень много лет назад в уплату за лекарство. Вот зачем была ночная полицейская вылазка. И обречен на эшафот молодой граф, и обречена принцесса.

В дверном проеме появился волк. Он смотрел на Жилло тяжелым взглядом, как бы говоря – как, разве был еще один? Разве он уцелел? Ладно, это ненадолго.

Жилло вспомнил, что у него в руке нож, и встал в боевую стойку. Волк показал клыки. Вошел и сел с ним рядом еще один зверь. Просунулась между ними морда третьего. На хутор пришла вся стая.

Жилло закрыл собой ребенка. Трое волков подошли на шаг. Остальные остались во дворе.

– Не трогай его, Тармо, – сказал Виго, вставая и, в свою очередь, заслоняя Жилло. – Это совсем чужой человек. Я его знаю.

Волк сделал еще один шаг – и Жилло увидел у него на шее толстую серебряную цепь с медальоном.

– Я опоздал, – сказал Жилло, потому что звук речи, казалось, действовал на зверя успокоительно. – Я ехал за ними от Коронного замка, но заблудился. У меня не было фонаря. Слышишь, Тармо? Я знал, что они ищут старуху Мартину. Это все из-за перстня, Тармо, из-за королевского перстня, понимаешь, Тармо?

– Он все понимает, – ответил за волка Виго. – И они тоже опоздали.

А волк два раза с достоинством кивнул.

Встряхнулся Жилло. Это ж надо – волки тут у них по-человечески разговаривают! А зверь подошел совсем близко и мордой его руку снизу подтолкнул – вроде как направляя эту руку к мертвой старухе.

– Чего он от меня хочет? – спросил у сына Жилло.

– Ее похоронить надо, – объяснил Виго. – Они же сами могилу выкопать не сумеют. Я тебе помогу.

И уже ничего удивительного не было в том, что во дворе их ждал волк с фонарем в зубах. Жилло отыскал в сенцах лопату, Виго прихватил горящую свечу. Место для могилы выбрал Тармо – там, где на опушке рос пышный сиреневый куст.

– Они вместе эту сирень сажали, – объяснил Виго, который, как видно, хорошо знал историю этого странного семейства. – Бабушка издалека куст принесла.

Земля была мягкой, но работы хватило. Завернуть тело пришлось в одеяла – тут уж было не до гроба.

Понемногу начало светать.

Волки, что над могилой кружком стояли, стали потихоньку отступать к лесу.

– Ты не бойся, Тармо, – сказал мальчик волку. – Я буду приходить сюда. Я все знаю и помню. Я никому не дам тронуть ножи. И бутылку спрячу.

Опустился он на колени и обнял волка, зарылся лицом в жесткую пышную шерсть загривка. Волк вывернулся и лицо ему облизнул.

Встал Виго и долго смотрел вслед уходящим волкам.

– Один я теперь остался, – пожаловался он Жилло. – Они надолго ушли...

– У тебя мама есть, отец, – напомнил воспитательным голосом Жилло. Как же это один?

Но ребенок так на него посмотрел – все про маму и отца стало ясно.