Как воспитать ниндзю

– Они куколки гения. Еще отвратительные червяки и гусеницы. Между первыми проявлениями гиперактивации отдельных частей мозга и гениальностью лежит пропасть в десятки лет тяжелого накопления мастерства, в десятки лет непрестанных усилий, непрестанных попыток и страшной борьбы по овладению собой, своим телом, своим мозгом, своим мышлением, а потом еще десятки в попытках создать что-то новое. Десятки тысяч часов тренировок, реальное море пота и десятки тысяч часов работы. Каждое произведение гения – часто десятки лет тяжелого труда для обычного человека.

– Ты хочешь сказать...

– Гений – это достижение. Самое лучшее достижение в мире на данный момент. Гений – тот, кто принес человечеству эволюционный сдвиг на века. Понятие гения от рождения не существует – это бессмысленное понятие. Юноши видят, как кого-то называют гением после того, как он создал в веках нечто великое, и думают, что их можно назвать гением, когда они еще ничего не создали. Понятие Мастер на Востоке куда более понятнее. Назвать себя Мастером с большой буквы ты можешь назвать лишь тогда, когда что-то создал и чего-то достиг.

– Они не гении, но несут тот же физический потенциал?

– Их мозг – да. Это тот инструмент, с которым начинали работать гении, превращая его в гениальный инструмент. Как то же пианино, с которым начинал работать Моцарт. Они младенцы в мире гениальности. Они младенцы в мире мастерства. В человеке нет абсолютно ничего, чему бы он не учился управлять – он учится ходить, говорить, слышать, смотреть, танцевать, сочинять стихи, писать и какать. Люди с пробудившимся мозгом еще не умеют им пользоваться. Это не делается в мгновение, этому нужно посвятить годы, как и у младенца.

– Они младенцы?

– Лучше считать этот момент вторым рождением. Как делают на Востоке. Твое тело изменилось, мозг изменился, в игру вступает совершенно новая система тела. Ты меняешься. Твой мозг вступил в адаптивную зону мозга. И лучше тебе быстрей избрать свой Идеал.

– Зачем?

– Чтоб стать Им. Стать Мастером. Стать Гением. Стать Подвижником. Слиться с Богом. Стать Богом. Это открытое состояние достижения, оно как безбрежный океан, все зависит только от тебя.

Я им дам мне портить свадьбу!

Блин, если еще и после свадьбы будет с Воорготом философский диспут четыре дня, я ж не выдержу-у-у-у!!!

Глава 91 А сейчас фокус

Все успокаивали меня.

– Да, да, чего мы накинулись на девочку, совсем свихнулись, какая там корысть... – присоединился к общему хору покаяния Логан. – Это я со своими чудовищными четырьмя миллионами фунтов по сравнению с ней жалкий нищий, а для нее этих пятнадцать миллионов фунтов приданного это карманные деньги, плюнуть и растереть, она на платья только на один раз потратила полтора миллиона...

– Вы что, сдурели, какие пятнадцать миллионов приданого?! – взревел Вооргот, так и не дошедший до этих цифр в контракте. – Да меня же даже последняя собака будет считать охотником за приданным, хоть пожертвуй я за свою жену жизнью, даже собственные дети будут презирать и ни за что не поверят в мою любовь, не говоря о жене!!!

Он, забыв про мою болезнь, схватил бумаги, которые он не дочитал до этих денег и в ярости уставился на дурацкую цифру.

– Я же сам давал за ней вам, как за бесприданницей, пятьдесят тысяч фунтов! – застонал он.

– Да, это естъ очень занимательный пунькть, – коверкая слова, занимательно с интересом сказал адвокат немец, – и мы много недоумеваль над нимь и смеялься, пока не поняль, что это быль мужской символь гордости, такой знакъ в сторону жени, что ты ее любишь и показываешь мужской гордость и достоинство, а не продаешься за деньги... – торжественно проговорил он.

– Не надо нам ваших денег! – в ярости сказал папá Вооргот. – Я сам могу обеспечить жену!

– Успокойтесь Вооргот, – успокоила его мама, – ведь вы их и не получаете даже в случае смерти Лу и не сможете снять без ее разрешения ни пенни... – ласково проговорила она. – И об этой сумме приданного никто не знал, не знает и не узнает, если вы не расскажете, ведь мы не совсем же дураки, чтобы отдать вторую дочь в руки охотников за приданым, Лу всегда была бесприданницей и сиротой, мы назначили приданое лишь после вашей помолвки с ней, и в глазах мира вы герой! – успокаивающе сказала она.

– Я могу ее содержать! – упрямо сказал Вооргот.

– Она не содержанка, мальчик... – ласково сказал папá, но таким тоном, от которого холодели тигры в Африке. – И платья ее фантастические за миллион фунтов вы будете оплачивать из собственного поместья в цену двести тысяч фунтов или она вынуждена будет забыть про свое мастерство? – ехидно спросил он ласково. – Я не могу позволить, чтоб моя дочка и внуки жили в нищете и не могли себе позволить купить понравившийся остров в Тихом океане! – строго сказал граф, посерьезнев. – И она будет жить и работать широко на полную катушку во всем мире, как привыкла, ворочая глобальные дела, а не сидя куклой-содержанкой в жалком поместье!

Вооргот, упрямо сжав зубы, смотрел на контракт.