Как Веприк, сын Тетери, маманю спасал

– Тысяча китов и одна морская черепаха! Опять уронили!

"Ага, как же, – злорадно подумала морская черепаха. – Уже бегу."

Она поглубже засунулась в панцирь и заснула.

Как раз в этот самый момент из-за каменистого пригорка снова показались местные жители: отряд козопасов под предводительством недавнего молодого пастуха шел защищать родную пустыню и свои мирные стада от набега морских чудовищ. Как только они поднялись на пригорок, навстречу им, словно восходящая луна, поднялась с земли перемазанная песком физиономия рыбьего царя. Голова его казалась еще больше из-за облепившего лицо и волосы песка, а широченный толстогубый рот разевался так, что мог бы козу проглотить. Царь плевался, шлепал губами и гудел жутким басом "Уронили! Опять уронили! Ква-а-а!"

Такого страха пастухи не вынесли: они разбежались кто куда.

Березовцы, пожав плечами, посмотрели им вслед и обступили водяного.

– Ты не сердись, славный царь, но уж очень ты… как бы сказать, чтоб не обидеть… мускулистый, – признался Добрило. – Тяжело тебя нести.

– Пузо у тебя очень мускулистое, – уточнил Чудород.

– А мы его покатим! – радостно предложил Веприк.

– Наглый мальчишка! – заорал водяной. – Да как ты сме!..

Но мужики уже плюнули на ладони и покатили царя, словно бревно. Он хотел возмутиться, но ткнулся носом в камень на дороге. Хотел обозвать нахалов, но в рот ему забился пучок травы.

– Ах вы, негодники! Мое царское величество обидели и… ой!… лбом стукнули!

– Да я вас всех скормлю акулам, утоплю и… ох!.. и носы вам тоже поцарапаю!

– Я – Нептун, морское чудо, мне подвластны все… фу!… козьи кучки на дороге! Чтоб вы наступили!

– Царя, значит, катите?! Ай-яй-яй, не стыдно вам… тьфу!… думал, ананас, а это кактус!

– Ой-ой! На бороду наступили!

Со временем водяной успокоился и только пыхтел да ойкал, когда стукался носом:

– Пых-пых-пых-ой! Пых-пых-пых-ой! Пых-пых-пых-ай!

За каменистым пляжем взору путешественников открылось такое открытое всем ветрам пространство, что даже песок с него давно сдуло, оставив повсюду лишь лысую твердую землю. Весь песок, что должен был лежать внизу, без труда носился в воздухе и лез в рот, глаза и в уши. Из растительности на равнине торчало всего три мелких колючки, как дохлые зеленые ежики.

В небольшом отдалении стояли странные домики, похожие на перевернутые вверх дном грибные лукошки. Там же росли деревья и даже какие-то кустарники с цветочками – наверно, поблизости была вода. Не по-зимнему теплое солнце медленно опускалось за селение. Когда отряд путешественников подошел поближе, стало видно, что жилища, составлявшие селение, были палатками из натянутого на деревянную основу теплого темного полотна. Палатки были продолговатые, сверху круглые, как пирожки с начинкой, и было их несколько сотен, не меньше.

Можно сказать, что Киев был городом деревянным, Сурож – каменным, а арабское селение – шерстяным.

У одного из крайних домов на половичке, сидел белобородый старец в таком же полотенце на голове, как у молодого козопаса. Он безмятежно обмахивался огромным зеленым листом но, увидев березовский отряд, с криком вскочил и убежал.

– Ты бы физиономию свою прикрыл чем-нибудь, – сказал Добриле морской царь. – Пугаешь добрых людей почем зря… ай! мой нос!

Могучий бортник хотел ответить ему что-нибудь обидное, но тут дорога пошла под горку и царь у них укатился – пришлось догонять.

Вдоль улицы (вернее, широкого прохода между беспорядочно стоявшими палатками) была проложена канавка с водой, берега и дно ее были выложены камнем. Друзья, всклокоченные и запыленные не меньше водяного, с натугой подняли его и плюхнули в канавку. Морской хозяин улегся на дно, но пупок его продолжал торчать над каменными стенками, как купол собора в Константинополе.

Тут, как назло, в конце улицы показалась стройная фигурка с кувшином. Березовцы, толкаясь, торопливо уселись на край водоема – плечом к плечу, пряча водяного за спиной.

– Тра-ля-ля, ой люли, – начал старательно напевать Веприк, делая вид, что никого не замечает, а сидит по собственной надобности.

Черноглазая девушка, пришедшая к каналу за водой с интересом поглядела на незнакомцев. На девушке было свободное одеяние из синей материи ниже колен, а платок она завязала так, чтобы спрятать половину лица – кроме любопытных черных глаз с пушистыми ресницами. Из-под платья виднелись голубые шаровары – как у парня. Добрило, неуютно поерзав, тоже запел:

– Ах ты, реченька широкая,

Ах ты, струюшка глубокая,

Как мне молодцу тебя да переплыти?..

– Свое пузо молодецкое в тебя да уместити! – подсказал Чудород.

Слушая непонятное бормотание растрепанных пришельцев, девушка подумала, что перед нею пустынники – то есть люди, удалившиеся в пустыню, чтобы жить там в уединении и тем самым заслужить милость небес. Пустынники часто ходили растрепанные и оборванные, умели разговаривать на непонятных языках, а иногда даже могли предсказывать будущее и совершать чудеса. Такую удачу нельзя было упускать.

– Мир вам и долгих лет жизни, о мудрые люди, – обратилась к ним девушка. – Скажите мне, когда я выйду замуж?