Как Веприк, сын Тетери, маманю спасал

— Нельзя вам ехать, — вступил вдруг в разговор Кривоног. — Чем дальше от Киева, тем леса меньше — все степь да степь. Русскому человеку лес всегда нужен для защиты. А в степи — печенеги: убьют вас или уведут в плен. Кто вас оборонит? Дунька что ли?

— Ничего, не бойтесь, мы с Дунечкой не дадим вас в обиду, — пообещал Добрило, без напряжения приподнимая сильными руками обеденный стол и подмигивая девочке. — Если врагов немного будет, пяток-другой-третий.

— А если много, — добавил Веприк. — то мы на верблюдах ускачем, не зря ведь они у нас чудесные.

— Спи-поспи, девчушечка,
Спи-поспи, малюшечка,

— тихонько затянул Чудород, баюкая задремавшую после веселого обеда Дуньку, — а то придет старушечка, стукнет колотушечкой…

Слушая колыбеленку, Дуняшка вдруг разинула заснувшие было карие глазки и внимательно уставилась в морщинистое чудино лицо, украшенное жиденькой бороденкой.

— Мама! — радостно сказала она и снова заснула.

— Пора вам в дорогу собираться! — решила Ушибевна. — Эту девочку надо поскорее к родителям вернуть — а то Перун знает, какую еще гадость она за мамку примет.

— 23 НА ВЕРБЛЮДАХ ЧЕРЕЗ СТЕПИ

Даже нетерпеливый Веприк понимал, что в далекое путешествие за один час не соберешься: необходимо было проверить припасы, распределить груз на верблюдах, купить кое-чего в дорогу. Почти половину дня березовск ие путешественники повели на торговой площади: Чудя требовал, чтобы ему купили сапоги, да и всем остальным не мешало обновить одежду, хотя Ушибевна обещала нашить новых рубашек — не бесплатно, конечно.

Зимой в торговой жизни города наступало затишье, купеческим обозам трудно было добираться до русской столицы, но все равно на площади было, на что поглядеть: местные мастера наполняли рынок удивительными товарами для домашнего хозяйства, одеждой, едой, украшениями и всякой всячиной.

— Надо бабушке купить что-нибудь вкусненькое, порадовать, — вспомнил Веприк. — А то обижается она на нас.

— Ты ей лучше топор купи побольше, вот она и обрадуется, наша бабусечка, — посоветовал Чудя.

— Рысик!.. Как там тебя? Лосик! — услышали товарищи за собой сердитый голос. — Да как же?.. А! Веприк! Стой, парень! Веприк!

Оказалось, за березовцами торопился Чернобород, седой хлопотливый мужик, тетерин киевский приятель, у которого они с отцом оставались ночевать.

— Вепря! И где ж тебя леший носил?! — вскричал Чернобород и потряс мальчика за плечи. — Я ж твое добро сторожу!.. Батька твой, Тетерька-то, волнуется: как там мой Веприк да как там моя Дунечка, а я и сказать боюсь, что сынок его пропал и вещи все у меня бросил! Навещаю я твоего батяню…

Веприк в сердцах хлопнул сам себя по бестолковому лбу: ведь у Черноборода под навесом, он сам видел, бочки были сложены для продажи — надо было спрашивать о нем на торжище!

До вечера просидели они у Черноборода в гостях и вернулись домой в сумерках с пышным грузом разных мехов. Пришлось взяться за шитье и через три дня каждому березовцу был готов роскошный меховой плащ по собственному вкусу: у Веприка — пушистый, дымчатый из черно-бурых лис, длиннее самого мальчика. У Добрилы — коричневый куничий, короткого меха. Чудя на зависть Ушибевне завернулся в ярко-рыжую лисью мантию, к которой он с двух сторон пришил еще черно-бурые хвосты. Наряднее всех, конечно, была Дуняшка в шубке из меха горностая, белого с черными кончиками на хвостиках. Горностай за красоту ценился так высоко, что русские продавали его за границу на парадную одежду для королей и императоров.

Таких нарядных путешественников Киев, наверно, никогда и не видел: разодетый в разноцветные меха отряд на удивительных снежных верблюдах. Дуньку посадили в просторную корзину на боку Горбатки. Во главе отряда ехал Добрило на Плюньке, за ним на Горбатке — Веприк с Дунькой, а следом — Чудя на Гляделке, к которому были привязаны одна за другой Белка и Сопелка, тащившие юрту и много другого груза. Позванивали бубенчики на разукрашенных седлах. Ушибевна с сыновьями махали вслед. Народ дивился и кланялся, думая, что едут чужеземные князья.

Караван прошагал деревянными киевскими мостовыми, уплыли назад богатые дома и бедные дымные землянки, защитные земляные валы, священное место с огромными деревянными идолами и поселение кузнецов, располагавшееся у самой реки, подальше от остального жилья, чтобы от случайной искры не сгорел весь город. Остался позади ледяной Днепр и верблюды, перейдя на размашистый плавный шаг двинулись по лесной дороге прочь от Киева, к югу.

Пройдя заснеженную рощу, путешественники пересекли небольшое степное пространство, а за ним — еще несколько перелесков. На ночь остановились в большой деревне, где Чудя наврал хозяйке, что он — французский король.