«Как в посольских обычаях ведется...»

Впрочем, были и другие мотивы. Датчанин А. Гильденлеве, побывавший в Москве в середине XVII в., считал, что Благовещенская лестница по иной причине используется для приема христианских послов: они таким образом идут «в обход справа налево, а потом по другой лестнице опять направо для более продолжительной и торжественной пышности». По Средней же лестнице, имевшей всего девять ступеней (возможно, это связано с монголо-тюркской числовой символикой), проводят, как писал Гильденлеве, лишь «язычников и турок», чтобы «показать им, собакам, кратчайший путь»[124]. В рассуждениях наблюдательного датчанина, несомненно, есть зерно истины.

Во второй половине XVI в. крымские, ногайские, турецкие и персидские посольства уже никогда не входили во дворец по лестнице «у Благовещенья», зато послов-христиан вводили иногда по Средней. В 1566 году, когда посольство Ю. Ходкевича, не вовремя решившее «обедни слушати», сознательно опоздало на аудиенцию, царь «приговорил с бояры», что при повторении подобного литовские послы будут введены во. дворец по Средней лестнице, и этим же путем, в нарушение обычая, их заставили идти после аудиенции. Через четыре года бояре грозили Средней лестницей польскому посольству Я. Скратошина, а в 1588 году по ней шел на прием к Федору Ивановичу англичанин Дж. Флетчер — впоследствии автор знаменитого сочинения «О государстве Русском». Незадолго перед тем русский гонец в Англии был «невежливо» принят королевой Елизаветой I, кроме того, против английских купцов интриговали в Москве их голландские конкуренты, которых поддерживал глава Посольского приказа дьяк А. Я. Щелкалов, и все эти обстоятельства, ухудшавшие русско-английские отношения в тот период, отразились на приеме Флетчера. Ему не была организована встреча перед посадом, его заставили спешиться необычайно далеко от дворца, у Архангельского собора, и вхождение во дворец по Средней лестнице — это одно из церемониальных унижений, которым подвергся Флетчер.

Когда послы шли к государю, то во дворе, на паперти, на лестницах и лестничных переходах стояли не только стрельцы, но и множество нарядно одетых «детей боярских», дворян, подьячих, «жильцов» и т. д. Это многолюдство было продолжением уличного, но несравненно более «устройное» и чинное: все стояли в определенном порядке, наблюдать за которым поручалось дьякам Разрядного приказа. При Борисе Годунове в этой толпе появились делегаты от провинции — «выборные дворяне от городов», символизировавшие единство русских земель, монолитность государства. Иногда здесь же находились татары и люди в западноевропейском платье — не то ливонские немцы, не то обряженные немцами русские дворяне. Они наглядно демонстрировали власть московских государей над различными народами. В конце XVI в., когда на аудиенцию шли английские послы, на паперти стояли даже «гости» и «торговые лутчие люди», но представителей купеческого сословия приглашали в Кремль только для англичан, ибо посланцы королевы Елизаветы I придавали вопросам торговли первостепенное значение, не стесняясь обсуждать их на переговорах.

С крыльца послы попадали в сени, где находились обычно низшие придворные чины — кравчие, стряпчие, стольники, сытники, чашники и пр. Здесь, по свидетельству иностранцев, скапливалось до 300 человек.

В России официальные встречи от имени государя устраивались иностранным дипломатам при вступлении на территорию страны, при въезде в столицу и, наконец, на царском дворе и в самом дворце, то есть всякий раз при перемещении на качественно иную территорию: государство, затем столица, государев двор и дворец.

Встречи устраивались далеко не всегда и не всем послам. В 1557 году Иван Грозный запретил «встречать» шведов, потому что во дворце «наперед того, при великом князе Василье встречи им не бывало, а учинили им встречу после»[125]. Апеллируя к традиции, царь восстановил нормы, попранные в годы его малолетства, причем этот запрет соблюдался и позднее, вплоть до смерти Грозного. Не всегда в эти годы «встречали» и датских дипломатов, а во время военных действий между Россией и Речью Посполитой лишались встреч и литовские посланники и гонцы (послам по сравнению с мирным временем сокращали число встреч).

В начале и середине XVI в. придворных встреч обычно бывало три: первая, «меншая», когда послы сходили с лошадей, — на подъездном помосте; вторая, «средняя», — на крыльце; третья, «болшая», — в сенях. После аудиенции «встречники» провожали послов до того места, где встречали. Соответственно «болшая встреча», состоявшая из наиболее родовитых лиц, проходила расстояние меньшее, чем «средняя», и т. д. Сам государь оставался неподвижен.