Как увеличить силу ума. Практическое пособие

У эмоционального сгорания и депрессии есть одна отличительная особенность — в обоих случаях уровень гормонов, отвечающих за настроение, таких как серотонин и норадреналин, резко снижется. Первый отвечает за хорошее настроение, второй — за стимуляцию организма. Если эти гормоны синтезируются в недостаточном количестве, ваша производительность снижается, что приводит к дополнительным перегрузкам. Вследствие чего уровень кортизола — гормона, отвечающего за стрессовые реакции, — повышается, а это, в свою очередь, тормозит образование серотонина и норадреналина. И получается замкнутый круг. Нужно помнить, что эмоциональное сгорание и депрессии не являются состоянием организма — это процессы, протекающие в течение длительного времени. У женщин подобные болезни встречаются в пять раз чаще, но мужчины в пять раз чаще кончают жизнь самоубийством. У этих заболеваний есть еще одно опасное свойство. Депрессия влечет за собой изменения в мозге на химическом уровне, которые остаются на всю жизнь.

Если уровень кортизола увеличивается, тело живет больше не за счет процентов, а за счет капитала. При равновесии — гомеостазе (в научной терминологии) — тело берет энергию от жиров и углеводов. При повышенном уровне кортизола обмен веществ перестраивается, и организм начинает брать энергию не только от жиров и углеводов, но и от белков. Это значит, что незаменимые аминокислоты, необходимые мозгу, превращаются в энергию и становятся безвозвратно потерянными для обменных процессов и образования «гормона счастья». Это ведет к неизбежным последствиям: недостаточный уровень «гормона счастья», недостаток стимуляции организма, повышенная перегрузка организма, повышенный уровень кортизола в крови. И снова замкнутый круг. Этот процесс может продолжаться до тех пор, пока эмоциональное перегорание не достигнет своего пика. В этом случае надпочечники — где синтезируется кортизол — полностью перестают стимулироваться и уменьшаются в размерах. Гормоны практически не производятся, что негативно сказывается как на организме в целом, так и на самочувствии человека — он начинает испытывать боль, настроение ухудшается, жизненные силы покидают его.

Люди с болями бегут от одного врача к другому, делают рентгеновские снимки по нескольку раз, но ни на одном снимке врач не видит причину этой боли. В конце концов, он диагностирует: «У вас фибромиалгия», — или, говоря человеческим языком: «Я представления не имею, что с вами…»

Взаимодействие гормонов — научно доказанный факт, о котором всем известно, но только единицы измеряют уровень гормонов и аминокислот в крови пациента. Даже при лечении знаменитостей и видных деятелей проводится стандартная терапия. Некоторым везет, и они справляются с депрессиями и «эмоциональным выгоранием», а судьба некоторых заканчивается трагично, как, например, одного из лучших немецких футболистов Роберте Энке.

Один из наиболее талантливых и перспективных немецких футболистов начала тысячелетия Себастьян Дайслер в одном из интервью на вопрос о причинах ухода из профессионального спорта сказал: «Я больше не доверяю своему колену». На самом деле он подразумевал не колено, а голову. У него наблюдался гормональный сбой. Если бы Херманн Майер[8] после крупной аварии, результатом которой стал сильнейший разрыв голени, заявил, что он больше не доверяет своей ноге, — это было бы намного понятнее. Но уверенность Херманна в своих силах была вызвана другим гормональным нарушением. Серотонин и норадреналин стали причиной его уверенности в том, что он снова встанет на лыжи и спустя 22 месяца после аварии вновь завоюет кубок мира. Из его опыта я знаю, на что способны гормоны и аминокислоты в нашем организме. Поэтому я измеряю их уровень у каждого пациента. Легко сказать: «Думай позитивнее!» Однако, если уровень гормонов, которые заставляют думать позитивно, снижен, мысли неизбежно вращаются вокруг отрицательных чувств и эмоций.

До сегодняшнего дня лечение подобных случаев абсолютно стандартно: комбинация из антидепрессантов, транквилизаторов и психотерапии. Результат известен: полное выздоровление наступает редко, а некоторые пациенты, несмотря на заботу окружающих и оптимальное лечение, кончают жизнь самоубийством.

Если бы никто не знал об этом, то некого было бы и упрекать. Но еще Макс Планк сказал: «Пройдет не 30, а 60 лет, пока новые научные достижения начнут применяться и приносить пользу. Так как за профессорами должны умереть еще и их ученики».