Как устроен мир

Эд совершенно прав в своей предпосылке: значение имеют желания людей, владеющих прессой и контролирующих ее. Только я не совсем с ним согласен в части их нелиберальности. По-моему, такие общенациональные газеты, как «Вашингтон пост» и «Нью-Йорк таймс», отвечают определению либеральности. Иногда я даже согласен с тем, что там пишут.

Например, «Нью-Йорк таймс» удивила меня редакционной статьей в поддержку расширения прав рабочих в Индонезии (в противовес мнению правых, что индонезийских рабочих надо душить, потому что так на них можно больше заработать). Некоторые обозреватели «Нью-Йорк таймс», например Боб Герберт, гораздо лучше тех, кто писал в газете сорок лет назад, иногда из-под их пера выходят очень приличные статьи.

Но в целом пресса, принадлежащая к господствующей тенденции, исходит из общих предпосылок, вроде необходимости сохранения государства благоденствия для богатых. При соблюдении этих рамок существует простор для столкновения мнений, и крупные органы массовой информации вполне могут принадлежать к либеральной тенденции. Собственно, при хорошо отлаженной пропагандистской системе им там самое место.

Самый хитрый способ добиться от людей пассивности и покорности — это резко ограничить спектр допустимых мнений, зато внутри этих рамок дозволять пламенные дебаты и даже поощрять наиболее критические, диссидентские взгляды. Это дает людям ощущение торжества свободомыслия, но при этом краеугольные камни системы дополнительно укрепляются благодаря неукоснительному соблюдению пределов допустимой дискуссии.

Так что вполне позволительно спорить, должен ли «мирный процесс» на Ближнем Востоке начаться немедленно или с задержкой, уступает ли Израиль слишком много или в самый раз. Но ни в коем случае нельзя заводить речь о том факте — а ведь это неопровержимый факт, — что этот самый «мирный процесс» перечеркнул двадцать пять лет международных дипломатических усилий по признанию национальных прав обеих противоборствующих сторон и привел к торжеству американской позиции — отрицания наличия этих прав у палестинцев.

Проясним, что подразумевают слова «либеральная пресса». Предположим, 80 процентов всех журналистов голосуют за демократов. Значит ли это, что они — либералы в содержательном смысле этого слова или что они находятся слева в рамках крайне узкого правоцентристского спектра? (Я только и делаю, что критикую либеральную прессу, ставящую левый предел приемлемого мнения.)

Сделаем еще один шаг. Представим, что 80 процентов журналистов — пламенные радикалы, мечтающие писать для «Зет». Значило ли бы это, что радикальна сама пресса? Только в том случае, если считать, что в ней возможно свободное выражение мыслей (ее репортерами).

Но ведь именно об этом идет спор, и это невозможно установить простым заявлением. Преобладают эмпирические свидетельства ложности этого тезиса, а серьезных попыток оспорить его как-то незаметно. Нам просто предлагается исходить из того, что пресса свободна для высказываний. Такая логика побеждает только в условиях концентрации власти и покорности образованных слоев населения.

Корр.: Издательство Иллинойсского университета напечатало книгу видного австралийского ученого Алекса Кэри «Демократия без риска». Одна из ее глав называется «Пропаганда для корней и для верхушек». Что подразумевал Кэри?

«Пропаганда для верхушек» — это как раз то, о чем пишем мы с Эдом Германом. Речь об элитарной прессе, нацеленной на образованные слои населения, больше участвующие в принятии решений, в установлении рамок и целей, которые остальным остается принимать. «Пропаганда для корней» предназначена для презренных масс, ее цель — отвлечь их и обезвредить, убрать с общественной арены, где им нет места.

Корр.: Вы не находите иронии в том, что такую важную работу об американской пропаганде написал австралиец?

Ничуть. Алекс Кэри был моим старым другом, мы даже посвятили ему нашу книгу «Изготовление согласия». Он — пионер изучения корпоративной пропаганды, в которой пресса является всего лишь одной из составных частей. Он трудился над большой книгой на эту тему, но закончить ее помешала смерть.

Корпоративная пропаганда — важная сила современной истории, тем не менее ее мало исследуют, потому что людям не полагается знать, как давно и сильно корпорации контролируют настроения общества. Кэри цитирует бизнес-прессу, признающую, что общественные настроения — «величайшая угроза для промышленников».

Нам полагается считать прессу либеральной, опасной, враждебной, непокорной. Это само по себе — замечательный пример корпоративной пропаганды.

Корр.: Летом 1995 года жара погубила в Чикаго больше семисот человек. Это были в основном пожилые жители бедных кварталов, которым не по карману кондиционеры. По-моему, заголовки должны были кричать: «Семьсот жертв рынка!»