Как умаслить дракона?

– Беспокоитесь, драг Раушель? – спросил он почти шёпотом.

– Да, Валеон. Он должен был давно вернуться, – с горечью в голосе ответил Раушель.

– И дождей в эти две недели нет…

– Думаю, Валеон, ему сейчас не до дождей. Подозреваю, что страдает где-нибудь.

– Да, я помню, как он впервые улетел ещё ребёнком на неделю. Прилетел голодной, грязный, слабый, но спокойный мальчик. Так и не сказал, где был.

– Надеюсь, что так же будет и в этот раз. Лишь бы к балу успел. Иначе, нам всем конец! Он не совсем это понимает, в силу своего возраста. Но надо молиться всем древним богам – драконам, лишь бы вовремя помогли вернуть его домой. И поскорее.

– Может пошлём на его поиски?

– А смысл, Валеон какой? Забыл, как он умеет прятаться? Нет, он сам должен созреть и вернуться.

– Ой, смотрите, драг Раушель! Там в небе! Что это? – заметил первым Валеон и указал на точку в небе.

Раушель взглянул на эту точку, приближающуюся к особняку. Глаза его сначала сузились, пока смотрели вдаль, а потом резко округлились. Он понял, что, это за точка в небе.

– Это он, Валеон! Вернулся, наконец-то! Бежим встречать! – скомандовал Раушель.

Когда они выбежали во двор, глядя без отрыва на небо, то поняли правильно. Точка превращалась в меня. Им снизу было хорошо видно, что каждый взмах крыла даётся мне с невероятным усилием, как будто я ранен или истощен.

– Древние драконы, – ворчал Раушель. – Только бы не был ранен. Тогда мы пропали. А так, живо на ноги поставим.

Наконец, я приземлился и рухнул на каменный парапет оборонительной стены от сторожевой башни. Повис, словно мокрая тряпочка, при этом, тяжело дышал, почти потерял сознание, но так и не перекинулся. Раушель и Валеон подбежали ко мне. Рауш затряс мою морду и закричал от отчаяния.

– Ваша светлость, прошу перекиньтесь, пожалуйста! – взмолился Раушель. Его самого начало трясти. – Вы слышите меня, Фаро!

– Драг Раушель, у него, кажись, сил для переброса нет, – Валеону достаточно было одного взгляда, чтобы понять это.

– Ничего, сейчас найдёт! – он как держал мою морду, так и притянул к себе. Затем, подул на лоб горячим драконьим дыханием. – Давай, малыш, перекидывайся! Пожалуйста, только не теряй сознание! – Рауша начало трясти сильнее, он был немало напуган моим состоянием. Меньше всего он хотел потерять меня после двух лет ожидания и потери собственного любимого.

Наконец, его драконье тепло дошло до клеток моего мозга, и я начал медленно меняться, пока совсем не прикинулся в человеческую форму. При этом, сознание, я всё же потерял. Они осторожно сняли меня со стены и принесли в комнату, помыли, переодели и уложили в пастель. Но этого я уже не чувствовал. Королю сразу доложили, что я вернулся после двух недельных скитаний и слёг без сил и сознания.

Бри примчался в этот же день. Он сидел у моей пастели и держа меня за руку, просил не умирать, обещая сделать для меня что угодно, лишь бы жил. Его горючие слёзы обжигали мои руки, но я упорно никак не реагировал на контакт с Бри. Голод и выматывающие полёты истощили все мои силы, поэтому реагировать я просто уже не мог, да и не хотел. Иногда, когда Бри уходил, я совсем ненадолго открывал глаза и был благодарен Раушелю и Валеону, что они постоянно рядом. Они сменяли друг друга и постоянно наблюдали за состоянием.

Иногда заходил Алистер, проверить моё состояние. Тут я вообще прикидывался мёртвым. Он лишь разводил руками, просил проявить терпение и ждать, так как «состояние не стабильно». Больше, чем через сутки, я кое – как открыл глаза и даже смог сесть. Раушель сразу вызвал Алистера. Тот осмотрел меня с головы до ног и вынес вердикт.

– О том, что вам надо лучше питаться, ваша светлость, я уже даже говорить не буду. Это и так ясно. Со времени появления недостаточным питанием вы замедляете процесс восстановления, а ваша двух недельная отлучка только отняла и без того недостаточные силы. Вам хуже. – Затем, он обратился, к стоявшему рядом Раушелю. – Думаю, драг Раушель, вы справитесь без меня и заставите, наконец, его светлость питаться как положено. Мне совсем не нравится другое.

– Что именно, Алистер? – Рауш спросил Алистера, а сам строго посмотрел на меня, молчаливо спрашивая: «Что ты ещё натворил, засранец?».