Как укротить хулиганку

— Лучше бы мне с такими словами деньги предлагали, — буркнула я.

— К слову о деньгах, Соня…

— Ни слова о деньгах! Вообще молчи, ты специально болтаешь, чтобы я отвлеклась и проиграла.

— Сдавайся, Соня, ты всю колоду у себя собрала, — с улыбкой змея-искусителя произнес Демид и положил на стол два туза, один из которых был козырным. — Это тоже твое, рыжая.

— Шулер! — возмутилась я.

— Еще партию? На второе желание? — Демид приподнял бровь и склонился ко мне через стол.

— Не уж, — буркнула я, — давай, удиви меня своим желанием!

Мартынов улыбнулся сытым и довольным бегемотом, откинулся на спинку стула и сделал театральную паузу.

— Мне нужна помощь, Соня! — проникновенно заглядывая мне в глаза, признался Демид.

— А просто попросить не мог? Обязательно было меня позорить?

— Не мог. Потому что ты бы отказалась.

— Мне уже страшно. Ладно, вещай! Буду твоей феей сегодня.

— Ты будешь изображать мою девушку. До конца этого учебного года. И делать так, чтобы Иры, Маши, Даши и Карины держались от меня подальше.

— Мартынов, найми охрану, — предложила я. — Ты с ума сошел?

— Нет. Просто устал.

— От чего ты устал? — возмутилась я, вскакивая с места.

Демид тоже поднялся и подошел ближе.

— И что входит в обязанности твоей девушки? — буркнула я, когда он оказался совсем близко.

— Будешь ходить со мной за ручку и всем говорить, что я любовь всей твоей жизни. На соревнования в городе тоже будешь приходить и громче всех болеть за меня.

— И что, целоваться тоже надо будет? — уточнила я.

— Целоваться? — обалдел Демид. — С тобой?

— А что со мной не так? — снова взвилась я.

— Все так, — согласился Мартынов.

— Тогда что это было? Что значит «со мной»? Я что, какая-то не такая?

— Такая, — окончательно обалдел Демид, пока я пыхтела и негодовала.

— Целуй тогда! — выпалила я.

— Соня…

— Целуй, говорю! — окончательно распсиховалась я.

И не успела опомниться, как горячая ладонь Демида опустилась мне на затылок, а его мягкие губы коснулись моих. Округлила глаза, тут же прикрыла их и поймала себя на мысли, что это приятно.

По позвоночнику пробежала стая мурашек, а дыхание сбилось, пока Демид очень нежно касался своими губами моих губ.

Я зависла и неловко попыталась ответить на поцелуй. Тогда губы Мартынова стали настойчивей, а я уперлась ладонями в его грудь и попыталась отодвинуть.

Щеки и уши просто пылали, пока я восстанавливала дыхание и старалась смотреть куда угодно, только не на Демида. Он дышал со свистом и внимательно вглядывался в мое лицо, явно силясь прочитать мысли. Которых почему-то не было. Только губы горели.

— Больше не целуй, — прошептала я, понимая, что все тело начинает лихорадить.

— Не буду, — согласился Мартынов.

И тут же снова притянул меня к себе, возобновляя поцелуй. Но уже по-другому. Его язык нагло раздвинул мои губы и коснулся моего, а мне казалось, что меня бьет крошечными разрядами электрического тока.

Демид очень медленно двигал языком, то снова сплетаясь с моим, то прикусывая мою нижнюю губу, то втягивая ее в рот. И это было не противно! Совсем. Наоборот, тело стало легким как пушинка, а я неловко пыталась подстроиться и повторить его движения.

Почувствовала, как Демид успокаивающе гладил мою шею, массировал затылок подушечками пальцев, ни на секунду не прерывая поцелуя. Вторая его ладонь легла на талию, отчего я вздрогнула и выдохнула ему в губы.

Мамочки, что ж я творю-то?!

Глава 25

Глава 25

Демид

Кажется, я попал в рай. Или не кажется? Но я пробовал на вкус Сонины губы и, кажется, воочию слышал, как скрипит моя крыша, уезжая. Сладкие, мягкие и такие податливые, что невозможно было вообразить, что в моих руках Соня. Непривычно покорная и до невозможности ласковая.

Сонечка коснулась ладошками моей голой груди, и клапаны слетели окончательно. Только где-то на периферии красной лампочкой горела табличка, что это Соня, а я, кажется, украл ее первый поцелуй.

И мне не было стыдно. Наоборот, очень приятно и сладко. Углубил поцелуй, чувствуя, как хреначит сердце о ребра, выполняя дневную норму ударов за мгновение. И я бы с удовольствием переместился на диван и целовался с ней до утра, но Сонечка решила, что хватит. Хорошего понемногу.

Она оттолкнула меня и вдохнула, смешно надув раскрасневшиеся щечки. И отвернулась, комкая в ладонях подол своей белой блузки.

Труба дело, Мартынов. Щас тебе если не хрестоматией, то вот уголовным правом точно прилетит, судя по ее нахмуренным бровям.

— Не понравилось? — аккуратно уточнил я.

— Понравилось, — честно ответила Соня, — но с языком-то зачем?

Ласточкина всегда была и будет Ласточкиной, смирись, Дэм.

— Ты сама просила тебя поцеловать, — развел я руками.

Нужно было говорить. Что угодно. Так, чтобы она не закрылась от меня. Потому что слишком все быстро у нас случилось, а зная Соню… Я прямо слышал переговоры всех ее тараканов, которые устроили внеплановый сбор и решали, казнить меня или помиловать.

— Ну не так же, — отводя глаза, буркнула она.

— А как? Именно так парни девушек и целуют. Да ты меня вынудила!

— Вынудила? — глаза Сонечки стали идеально круглыми, а каждая веснушка воинственно загорелась.