Как убить свою свекровь

Бен привстал со стула.

– Мамуля, с тобой все в порядке?

– Разумеется! – Она тряхнула головой, оросив стол заколками-невидимками, и изумилась: – А где моя ложка?

– Так расскажи мне о своей свадьбе, Мэгги! – приставала к ней Резвушка.

– О моей свадьбе?!

Папуля в кои-то веки поддержал свою половину:

– А чего рассказывать? Поговорим о чем-нибудь поинтереснее… Кстати, какую погоду обещали на завтра?

– Ну не будьте такими буками! – Резвушка переводила сияющий взгляд с Папули на Мамулю. – Кабы не та дурацкая ссора, быть бы мне подружкой невесты. Я имею право знать все до мельчайших подробностей!

– Они мне никогда ничего не рассказывали. – Бен положил подбородок на руки. – Только о том, что это была очень скромная церемония.

– Так и есть! – отрезал Папуля.

– Наверное, было красиво, как в сказке! – не унималась Резвушка. – А вас венчали в церкви или в синагоге?

– Не твое дело.

Магдалину трясло так, что пол ходил ходуном. Джонас, выпучив глаза, таращился на нашу энергичную гостью, я мечтала провалиться сквозь землю, а Бен, казалось, готов был отшлепать обоих родителей за то, что из столь ничтожной мухи они в три секунды раздули огромного слона.

– Но ведь в какой-то степени это мое дело, правда? – Мой супруг саркастически поднял бровь.

– Только через мой труп!

Папуля привстал на стуле и рухнул обратно, словно поставил точку.

Потрясающе! Из всей компании лишь Резвушка не понимала, какой муравейник разворошила. Вполне возможно, она сделала это не нарочно. По-моему, она слишком занята собой, чтобы сознательно пакостить, но деликатностью Господь ее явно обидел. Впрочем, не мне бросать в нее камни. В тот момент я отчаянно жалела, что пригласила миссис Таффер и вообще затеяла этот парадный обед. Вот когда я поняла, что на самом деле дорога в ад вымощена словами «я хотела как лучше». Ведь предупреждал же меня Бен, что его родители никогда не отмечают годовщину свадьбы. Причина, конечно, пустяковая (я подозревала, что дело ограничилось гражданским браком), но какое это имеет значение, если в результате моя свекровь орошает свою тарелку слезами?!

– Исаак, – всхлипнула она, – нас загнали в угол, и я не вижу выхода, кроме как открыть нашему мальчику страшную истину.

– Давай, Мамуля! – В голосе Бена слышались нежность и обреченность. – Я не вычеркну тебя из своего завещания только за то, что вас поженили в мэрии.

Вместо ответа раздался стук капель – слезы Магдалины лужицей расплывались на скатерти. Мне померещилось, что Резвушка вот-вот брякнет, мол, мигом отстирается, но молчание нарушил Папуля:

– Я всегда говорил, что ты имеешь право знать, сын, и я давно хотел признаться тебе, что мы… я и твоя мать… никогда не свершали священного таинства бракосочетания…

Бен побелел как скатерть.

– Вы не женаты?!

Резвушка захлопала в пухлые ладошки.

– Мэгги, никогда бы не подумала, что ты способна на такое!

– Чего-то мне сдается, – заговорил Джонас, тщетно пытаясь спрятать в усы ухмылку, – что я совсем не ведал жизни…

– Разумеется, мы женаты! – возмутился Папуля. – Разве нужен судья или священник, чтобы скрепить брак? Суть ведь в том, чтобы мужчина и женщина дали друг другу клятву верности! Если этого мало, есть еще кольцо! Бен, неужели ты думаешь, будто я способен был выложить четыре фунта десять шиллингов за кольцо на руке твоей матери, если бы не считал, что мы с ней навеки одно целое?!

– Я незаконнорожденный! – Мой супруг вздернул одну бровь, потом вторую, словно только что научился этому трюку.

– О, сынок! Не говори так! – прорыдала его родительница.

– Я не виню тебя. – Бен стиснул подлокотники кресла, словно собирался рухнуть вниз с американских горок. – Ты была юной, наивной девочкой.

Папуля бабахнул кулаком по столу.

– Да ей было под сорок!

– Я попытаюсь объяснить тебе, Бен… – Мамуля подняла личико заплаканного эльфа. – Тогда были другие времена. Родители Исаака поклялись, что покончат с собой, если нас поженят в церкви, а мои родители обещались сделать то же самое, если мы пойдем в синагогу.

– А чем вам регистрация в мэрии не угодила? – Голос моего мужа звучал уже гораздо мягче.

Магдалина охнула.

– Ноги моей не будет в этом нечестивом месте!

– И все-таки придется мне вычеркнуть вас из завещания.

Какой же Бен у меня молодец! Он отлично держался и так вовремя перевел все в шутку. Его не выгонят из гильдии шеф-поваров, не попросят из клуба. Меня удивило только то, что Мамуля не почувствовала укоров совести и не вышла из римско-католической церкви, но она сама объяснила это:

– Говорят, что человек может уверить себя в чем угодно, если очень в этом нуждается. Поэтому всякий раз, когда вокруг заговаривали о моей свадьбе, я представляла себе, будто ее играли в церкви Святой Богоматери Марии и венчал нас отец О'Дугал, как мне всегда мечталось…

– Но ведь еще не поздно! – воскликнула я, в очередной раз сунув свой нос куда не просят. – Можете наконец сыграть свадьбу своей мечты! Бен будет вашим посаженым отцом, Мамуля!

– А я могу быть подружкой невесты! – В голосе Резвушки на сей раз отнюдь не слышался восторг.

Джонас шутливо отдал честь:

– А я цветочки обеспечу!