Как убить свою свекровь

– Ах вы красавчики мои! – Господь явно обделил нашу гостью скромностью. – Просто сгораю от желания выступить в конкурсе «Овощные фантазии» на летней ярмарке в честь святого Ансельма. – Я хотела сказать, что в этом году буду председателем жюри, но Резвушка не дала мне и рта раскрыть. – По правилам, садовод должен все вырастить сам, своими собственными лилейными ручками! – Она потрясла пальцами-сосисками. У меня отлегло от сердца: грязь под ее ногтями оказалась добрым чистым черноземом. – Последние пять лет, с тех пор как увлеклась садоводством, я занимала только вторые места. Но в этом году у меня есть шанс заполучить главный приз, потому что Луиза Беннет со своими Кабачковыми Капризами участвовать не будет!

– Повезло! – прокомментировал Бен.

– Верно, малыш, повезло! А знаешь, Мэгги, о чем я сейчас подумала? – Резвушка повернулась к бывшей подруге. – Раз Сары Робертсон больше нет, тебе открыт путь к славе!

Мамуля недоуменно воззрилась на нее, поэтому я поспешила объяснить:

– Значит, есть возможность получить первый приз за вязание крючком.

– Не хочешь ли ты сказать, Элли, – выпрямилась Мамуля, – что я не могла бы претендовать на первое место, если бы эта., как ее… Сара участвовала в конкурсе?

– Ну что вы! Вы же просто виртуоз крючка! – Голова у меня кружилась – не то от голода, не то потому, что Джонас и Папуля, как одержимые, восторженно щупали овощную пирамиду. – Но вас не допустили бы к конкурсу, поскольку вы не из наших мест.

– Верно, Мэгги! – весело затрясла головой Резвушка. – Я и забыла, что ты приехала на недельку. Но год все равно выдался интересный. Ветераны конкурсов почти все выкинули белый флаг… вернее, откинули белые тапочки… Даже «Марфу» может выиграть сущий новичок.

Бен, большой специалист по нашим конкурсам, принялся объяснять, что «Марфу» вручают за выдающиеся успехи в домоводстве. Приз этот – мечта почти всех женщин нашей округи и очень многих мужчин, среди которых не последнее место занимает муж нашего викария, Глэдстон Шип. Он печет изумительные бисквитные кексы. Увы, речи моего ненаглядного заглушил гонг к обеду.

– Не спрашивай, по ком звонит колокол, – мрачно промолвила я в наступившей тишине, – ибо он звонит по тебе!

И мы промаршировали в столовую, чтобы насладиться обедом века.

Глава пятая

Никогда еще за обеденным столом не сидела столь дружная компания. Увы, мои кулинарные старания не имели успеха, но, с другой стороны, еда оказалась к сожалению, не такой уж и ужасной. В ужасно плохих блюдах есть некий апломб, зато посредственные кушанья обречены киснуть на тарелке, зная, что им не ввдать ни похвал, ни заявлений, что это самый скверный обед, выпавший на долю сотрапезников.

Благослови Господь миссис Мэллой! Она постаралась поднять всем настроение, вкатив на столике большое серебряное блюдо, достойное главы Иоанна Крестителя. Но даже от несравненной Рокси нельзя ждать чудес. Вилки замерли в воздухе, когда она шлепнула на стол булочки в целлофановой обертке.

– И нечего стращать меня глазами, миссис X.! Вы сами забыли поставить круассаны в печь. Они как сироты горькие: молотили вы их, месили, а все без толку…

На этой высокой ноте миссис Мэллой под шуршание черной тафты удалилась на кухню, оставив меня демонстрировать гостям натянутую улыбку.

– А что, жратва на высоте, молодчина Элли! Джонас обсосал подливку с усов и копнул бифштекс, словно грядку с репой. Бифштекс мигом перестал притворяться, будто он беф-бургиньон.

– Случалось едать и похуже! – Папуля, как всегда, был верен истине.

За тот же самый недостаток мне, увы, приходилось критиковать его сына. Сколько раз я втолковывала Бену, что хорошо продуманная ложь порой пахнет слаще самых душистых роз. Но на сей раз Бен проявил себя рыцарем без страха и упрека.

– Все просто великолепно, дорогая! – Мой муж глянул на свою родительницу. – Согласись, Мамуля, Элли превзошла самое себя!

Застигнутая врасплох, Магдалина поднесла ко рту пустую вилку и промолвила:

– Право, Элли, не стоило так хлопотать. Тем более когда ты пытаешься сбросить вес. Мы с Папулей вполне обошлись бы тарелочкой супа или куском хлеба с вареньем…

– Да ну тебя, дорогуша! – Резвушка так и лучилась весельем. – Не помню, когда я так вкусно ела!

– Да ты и двух кусочков не проглотила! – парировала Мамуля.

– А верно! – нахмурился Папуля. – Если этот бифштекс пролежит на твоей тарелке еще пять минут, он превратится в мощи!

– Ну да, вообще-то… – Резвушка подарила мне смущенную улыбку, – я вегетарианка. Уже лет сто не беру мяса в рот. Но вы не обращайте внимания. Я всегда говорю: живи и жить давай другим, даже кровожадным трупоедам! – Гостья беззаботно рассмеялась. – Не говоря уже о невинных овечках и бедных телятках.

Просто замечательно! Мой жалкий обед возвысился до акта терроризма.

– А салат ты почему не ешь? – тигрицей накинулась на подругу Мамуля. – И эту морковку с капусткой? Тоже мне вегетарианка!

– Меня можно назвать вегетарианкой строгой веры! Я не ем овощей с тех пор, как стала их выращивать. Ты же знаешь, Исаак, – Резвушка подмигнула Папуле через стол, – как легко к ним привязаться.