Как убить своего мужа и другие полезные советы по домоводству

— Он трахает психотерапевтшу? Ты шутишь. Где же они этим занимаются? У нее на кушетке? А через пятьдесят пять минут она объявляет: «Сеанс окончен»?

— Это не смешно, Джаз. Предупреждаю: если все пойдет еще ху… ху… хуже, мне придется просить тебя перестать мне п… п… помогать, — всхлипывала я.

После школы я сунула детям денег и высадила их у «Макдоналдса», проклиная себя за то, какая никудышная из меня мать. Под пульсацию железы виноватости я вспомнила, как в день, когда должен был родиться Джейми, я попросила доктора, делавшего мне кесарево, разбудить меня… когда сыну будет, ну, скажем, лет семь.И все равно — я бросила детей на милость «макдерьмового» обеда и понеслась к Джасмин.

Она водила по дому очередного оценщика. Похоже, Стадз решил в третий раз оценить дом для страховки. В последнее время агенты по недвижимости так и сновали туда-сюда в своих черных акулоподобных авто.

— На-ка, — сказала мне Джаз, — выпей. А я пока избавлюсь от этого парня.

Она грохнула стакан крепкого джин-тоника на стол, спасла из духовки свежеиспеченный хлеб и переключилась на пижонистого оценщика.

— Прежде чем вы уйдете, — многозначительно сказала она, — просто из интереса: сколько, по-вашему, можно выручить за этот особняк?

— О, дом уйдет миллиона за три, реально. Без понтов. Постройка что надо. Георгианский шедевр типа. Сверхсовременная кухня, великолепная витая лестница, подземный бассейн, уникальная библиотека двойной высоты с деревянными панелями, все по высшему классу.

Он говорил, словно читал рекламный проспект, обводя восхищенным взглядом хрустальные графины, аккуратные стопки каталогов «Кристиз», отполированный рояль. Дом всегда был для Джаз любимой игрушкой.

— Черт! Вам наверняка светят вкусные комиссионные, а? То есть если я решусь продавать, — светски щебетала Джаз, с намеком приоткрывая дверь. — Сколько бы вы на этом заработали?

Рыжеволосый агент защелкнул кейс.

— Сущие гроши, миссис. Дом ведь принадлежит банку.

— Что?!

Джаз вытянулась восклицательным знаком.

— Заложен вчистую, милашка.

— Это какая-то ошибка. Мы расплатились по закладной уже лет десять назад.

— Да, но через несколько лет перезаложили снова — и еще раз совсем недавно.

Джаз нервно расхохоталась:

— Этого не может быть.

— А зачем, по-вашему, я здесь торчу и составляю оценку? И вообще мне пора, если вы не против.

— Это какая-то ошибка.

Она двинулась следом по коридору.

Я поспешила за ней. Джаз вцепилась в мою руку как утопающая. И прежде чем она нащупала ногами дно, из бассейна в холл мягко прошествовал Стадз. Подтянутый и упругий, как теннисист-профессионал.

— Вы только посмотрите, кто к нам пришел. Наш героический защитник сирых и убогих. — Джаз развернулась, ее голос сочился сарказмом. Я инстинктивно нырнула в гостиную, с глаз долой. — У меня только что был презанятный разговор с оценщиком: он сообщил, что ты перезаложил наш дом. Это правда?

— Да. И что? — Стадз был абсолютно спокоен. — Мне нужны средства на финансирование моего нового изобретения… Я собрал команду, которая работает над сывороткой против возрастных изменений кожи. Намного эффективнее коллагена. Вот куда уходят все мои деньги. К тому же мы не ожидали, что потребуется так много времени, чтобы довести препарат до ума. Мы проводим клинические испытания в Африке. Но столкнулись с довольно большим числом рецидивов и побочных эффектов…

— Ты что, используешь своих бедняков-пациентов в роли подопытных кроликов?

— А почему нет? Я достаточно для них сделал. Пускай и они теперь сделают хоть что-то для меня.

— Мне казалось, ты предпочитаешь завоевывать авторитет, оказывая помощь несчастным и обездоленным?

— Да-да, у меня есть репутация. А теперь я хочу денег. Но чтобы их сделать, сначала их нужно потратить. Отсюда и повторная закладная.

В приоткрытую дверь я видела, как Джаз пошатнулась, точно от пощечины.

— И ты сделал это, не посоветовавшись со мной? Я кто, по-твоему? Ребенок? Но подожди. Ведь дом записан на нас обоих! Черт побери, я оплатила первый взнос, когда ты ходил еще в стажерах!

— Помнишь бумаги, которые я как-то попросил тебя подписать, когда торопился в аэропорт? Это не был страховой полис. Это были бумаги, предоставляющие мне право на единоличную подпись в критических ситуациях.

Джаз согнулась пополам, будто от тычка под дых.

— Это мой дом! Неужели тебе плевать на свою семью? На собственного сына?

— Для него будет только лучше, если он всего добьется сам, как его отец. Меня по жизни никто за руку не водил…

— Неправда! У тебя была я! Я — все эти гребаные годы! Да как ты мог обобрать собственного сына? Это безумие. Ты болен.

Стадз все еще не знал, что я в доме. Я пыталась придумать подходящую причину, чтобы смыться, — что-нибудь вроде «О господи! Кажется, у меня схватки!», — но тут пронзительно заверещал телефон. Джаз резко схватила трубку.

— Послушай, — рявкнула она, — у него нет денег. Так что найди себе другого придурка — вот с ним и трахайся!