Как ты прекрасна!

Он живо представлял, как она переживает из-за случившегося, лихорадочно пытаясь припомнить, что же было с ней той ночью. Вспоминал выражение, появившееся на лице девушки, когда он положил ее руку на свою напряженную плоть, и не раз ругал себя за то, что так жестоко поступил с ней.

Когда Даниел вернулся домой, он первым делом позвонил в фирму «Флинкер, Кросби и Доутсон». И помимо всего прочего, как бы невзначай поинтересовался о девушке по имени Уинетт. Оказалась, что она больше здесь не работает — уехала к своим родителям, не оставив адреса их проживания.

Даниел старался убедить себя, что незачем разыскивать ее. Его не было почти месяц — достаточно долгий срок, чтобы она поняла: предполагаемая ночь вдвоем не повлечет за собой никаких опасных последствий. О том, что будет с ней, когда Уинетт обнаружит, что они не были любовниками, что она по-прежнему девственница, он предпочитал не задумываться.

Зато недоуменно морщился, припоминая, как остро отреагировал на ее близость. У него уже давно не было ни с кем серьезных отношений, может быть слишком давно. Что же касается этой девочки, Уинетт, ей, можно сказать, даже повезло. Хотя она в это, вероятно, не поверила бы, но он действовал исключительно в ее интересах.

Даниел вспоминал выражение ее лица, когда поцеловал ее, вспоминал, как ласкал ее… Но тут же приказывал себе остановиться. В жизни есть такие пути, по которым разумнее вовсе не хаживать, потому что они ведут в никуда… Или, может, в места, намного более опасные, чем можно себе представить?

Это был один из тех вопросов, на которые он предпочитал не отвечать…

Где-то далеко залаяла собака, и Дорни мгновенно вскочил и прислушался. Гвендолин вздрогнула и вернулась мыслями в настоящее. Она зябко повела плечами, растирая холодные руки онемевшими пальцами.

Даже сейчас, спустя пять лет, Гвендолин по-прежнему не могла отделаться от ощущения леденящего душу ужаса, испытанного ею в тот момент, когда она поняла, что незнакомец, которого Юджин назвал Большим Хартом, лишил ее невинности, а она абсолютно ничего об этом не может вспомнить.

Стыд, боль — вот ее удел на весь срок жизни, отпущенный ей на земле. Никогда больше она не пользовалась макияжем, проклятое платье было выброшено, ненавистная «химия» сошла с волос, но ничто не могло избавить ее от чувства вины и гадливого отвращения к самой себе.

Именно поэтому Гвендолин старалась держаться в тени, твердо придерживаясь рамок поведения, которые для себя установила, бывая преимущественно в обществе подруг. Хотя и в женской компании разговор порой касался секса. Подруги отпускали довольно смелые, а иногда и просто неприличные, хотя и забавные замечания о своих партнерах, и тогда Гвендолин невольно краснела.

Именно поэтому она встречалась с Оскаром. Того, слава Богу, совершенно не интересовал секс, и он даже не пытался заговаривать на эту тему.

Но иногда Гвендолин просыпалась среди ночи и думала о том, в чем отказывала себе, ведя подобную жизнь. Но сразу же вспоминала роковую ночь и приходила в ужас от мысли, что самые сокровенные, интимные отношения, которые только могут быть у мужчины и женщины, не оставили в ее памяти никакого следа. Этого было более чем достаточно, чтобы напомнить: эта область жизни закрыта для нее.

Гвендолин много раз твердила себе, что совершила то, что ежедневно совершают десятки глупеньких девушек. И наверное, другие смогли бы понять ее, но она не в силах была простить себя. Хотя ей было прекрасно известно, что такое отношение к собственному «я» грозит всяческими пренеприятными последствиями, ведет к самоуничтожению, что самым разумным выходом для нее было бы обратиться за консультацией к психологу, который помог бы ей забыть о прошлом, Гвендолин упрямо отказывалась даже в мыслях избавить себя от добровольного наказания.

Тогда, пять лет назад, она впервые с горечью подумала, что жизнь была бы намного спокойнее, если бы ее и дальше считали скучной, занудной и бесполой особой. Ведь никто не посмел бы шептаться за ее спиной и высказывать оскорбительные предположения. Но негодяй Юджин успел рассказать практически всем, кто работал в их фирме, о неслыханном поведении скромницы Гвендолин.

Она содрогнулась, и Дорни, словно чувствуя, что хозяйке нужна поддержка, уткнулся в ее руку холодным мокрым носом. Гвендолин улыбнулась собаке слабой страдальческой улыбкой.

— Ну, Дорни, скажи, что же мне теперь делать? — прошептала она, опускаясь на колени и обнимая лабрадора за шею. — Что будет, если он вдруг узнает меня? Если поймет, что…

Нет, он ни за что не узнает меня, возразила себе Гвендолин. Если этого не случилось в момент их встречи — значит, на сей счет можно не волноваться. В конце концов он мог просто забыть о ее существовании.

Но что делать, если он все еще помнит?.. Неужели снова бросить работу и уехать из городка, убежать, скрыться, поступить так же, как в тот раз? Но как все, кого преследуют, Гвендолин давным-давно поняла, что пытаться спастись бегством — значит привлекать к себе внимание. Выходит, единственный выход для нее — это затаиться, постараться стать незаметной.