Как творить историю

Ну, всего, Честер. Я так ПОНИМАЮ, вам лучше поспешить, верно?

ЛЕО оборачивается, чтобы еще раз взглянуть на МАЙКЛА, глаза его полны сомнения и тревоги.

МАЙКЛ произносит одними губами: «Верьте мне», взмахивает на прощанье рукой и идет к магазину.

На заднем плане мы видим капот остановившегося за углом БОРДОВОГО СЕДАНА. Он не едет за ЛЕО. Когда МАЙКЛ входит в магазин, СЕДАН так и остается стоять на месте.

ЗАТЕМНЕНИЕ

Как творить историю Крысы

Лучше бы стояла зима. Зимой в Принстоне, если верить Стиву, холодно. Случается, температура падает и ниже двадцати. Сейчас повсюду лежал бы снег со льдом, путь до Виндзора оказался бы трудным, скверным и опасным. Но хоть темно было бы. Благословенная, роскошная темнота, в которой я, крутя педали, мог бы видеть фары едущей за мной машины, и эта роскошь искупала бы любые телесные неудобства.

С другой стороны, думал я, в четвертый раз покидая дорогу и укрываясь вместе с велосипедом за деревом, в распоряжении Хаббарда с Брауном может иметься какая угодно аппаратура ночного видения, так что светло ли, темно ли – им это без разницы.

Я проторчал за деревом пятнадцать минут, прежде чем вытянуть велик назад, на шоссе, и снова двинуться на ю г.

Вест-Виндзор лежит всего-то в миле с хвостиком от Принстона, однако мы со Стивом решили отвести на дорогу четыре часа. Для пущей надежности.

Я заглянул за изгородь и наконец увидел то, что искал, – поворот налево, к озеру.

Где-то, по какой-то другой дороге ехал – во всяком случае, я молился об этом – Лео, совершая такое же вот опасливое путешествие, а за ним на расстоянии следовал Стив.

А может быть, Лео сидит сейчас за поблескивающим кленовым столом, под рамочкой с «Геттисбергской речью», и рассказывает Хаббарду с Брауном о странном утре, проведенном им в обществе загадочного англичанина, у которого точно такие же отпечатки пальцев, как у Майкла Д. Янга, и при этом ему известны вещи, коих Майклу Д. Янгу знать не положено.

Если так, они уже должны были взяться за Стива, тем более что последние три часа мой «ком-пуд» безмолвствовал. Ни сигналов тревоги, ни изменений в плане.

Теперь-то до меня дошло – с большим запозданием, – что было б куда разумнее договориться со Стивом, чтобы он позванивал мне каждый час, сообщая, что происходит, – тогда я хоть знал бы: все спокойно. Я обругал себя за несообразительность. Молчание «компуда» не говорило мне решительно ни о чем. Я прикинул, не позвонить ли самому, хотя бы для того, чтобы успокоить разгулявшееся воображение. Однако решил, что не стоит – составил план, так держись его. Вдруг Стив сейчас в таком месте, где неожиданное гудение зуммера способно выдать его, да еще и в самый неподходящий момент. В устройстве «компудов» я разбирался не настолько, чтобы знать, отключается ли в нем зуммер, прослеживаются ли вызовы. Не исключено, подумал я, что Стив как раз потому и не предложил поддерживать связь между нами – из опасений, что нас вычислят. Я же никакого понятия не имею – вдруг Хаббард и Браун сидят сейчас в фургончике со сканером и ждут лишь мгновения, когда заработают наши «компуды», чтобы выследить нас.

Хотелось бы знать, хорошо ли справляется с такими делами Лео? В Венеции он сумел удрать с конференции и добраться до американского консульства. Стало быть, кое-какой смекалки не лишен.

Я вспомнил то, что сказал ему о Стиве. «За вами поедет мой друг. Он будет одет в красное». Как только Лео доберется до озера, Стив присоединится к нему и приведет ко мне. Таков был план.

А что, если Хаббард или кто-то из его людей тоже, по кошмарному совпадению, облачится в красное?

Если, если, если. Мало ли какие «если» могут случиться. Не надо забивать себе этим голову. От меня требуется одно – следовать моей части плана и надеяться на лучшее.

Я весь взмок, и меня осаждали комары и мошкара, суетившиеся у озера, будто хулиганье на уличных углах. Теперь я шел, катя велик, по узкой тропке, огибавшей северную оконечность озера. До меня доносился гул машин – в миле к югу отсюда проходила Первая автострада; с середины озера несся плеск весел – там с поразительной прытью летела гребная восьмерка, а над спокойной водой отчетливо слышался лисий лай.

Неожиданное движение в кустах, слева, заставило меня замереть. Я стоял, не двигаясь, сердце билось в груди, будто птица в клетке.

И внезапно на тропу передо мной выскочила, едва не врезавшись в переднее колесо моей новехонькой «Велорамы», крыса – здоровенная, как выдра, со шкурой, исполосованной стекшей водой. Я невольно вскрикнул, и крыса, ополоумев от ужаса, взвилась бочком в воздух, точно потерявший управление гоночный автомобиль, – она явно перепугалась куда сильней моего. Дважды перекувыркнувшись, крыса приземлилась на лапки и чесанула обратно в подрост, – к спине ее прилипли листья, сучки и камушки, напоминавшие изображения тотемов на свадебном платье мексиканской невесты.

– Крысы, – произнес я голосом Индианы Джонса. – Ненавижу крыс.

Поспешая к месту встречи, я увидел и услышал их еще немало.