Как творить историю

– Нет-нет, ты не понял. Я… ну, ты знаешь, вроде как… да знаешь же…

– Что?

– Ты знаешь! Я… голубой? Гей?

Стив побелел совершенно:

– Ты совсем охренел, Майки!

– Ну, не такой уж и странный вопрос, правда? Я хочу сказать… ты же понимаешь. Ты сам говорил, девушки у меня нет. Вот я и подумал, знаешь, плакаты эти… Я просто поинтересовался, вот и все.

– Господи, Майки. Ты спятил?

– Да нет, я знаю, что не был таким в Кемб… в моих воспоминаниях то есть. По крайней мере, я так думаю. Про себя. Знаешь… я был вполне нормальным. Дружил с девушкой, хотя, если честно, отношения у нас были довольно странные. Она была старше меня, все шло как у людей, мы жили вместе и так далее. Я хочу сказать, я любил ее и прочее, однако по временам немного завидовал Джеймсу и Дважды Эдди. И может быть, я все это время был… черт, я же просто спросил тебя, и только. Что тут такого?

Стив смотрел на банку «коки» так, словно в ней была скрыта вся тайна жизни.

– Что тут такого? – нерешительно повторил он. – Не стоит тебе так говорить, Майки. Наживешь серьезные неприятности.

– Неприятности? Послушать тебя, так это какое-то преступление. Я ведь всего-навсего спрашиваю, не принадлежу ли я или, может быть, принадлежал к… о господи! – Я умолк, от самого ритма этой маккартистской мантры во мне забрезжила жуткая мысль. – Так, значит, вот оно что? Это преступление!

Стив поднял на меня взгляд, и я почти готов был поверить, что в глазах его стоят слезы.

– Конечно, преступление, да еще и охеренное, задница ты этакая! Где ты, к чертям собачьим, жил до сих пор?

– Так в том-то и дело, Стив, – ответил я. – В том-то все и дело. Понимаешь, там, откуда я родом, это преступлением не считается.

– Ну конечно. Еще бы. На Марсе, к примеру, или в долине Большой Леденцовой горы, где на леденцовой лозе вызревает зефир и все прыгают, скачут и пекут для приезжих вишневые пироги.

Я не мог придумать, что мне ему сказать.

Стив прикончил «коку», большими пальцами смял баночку с боков и полез в карман за сигаретой.

Я тоже закурил, откашлялся; молчание было мне неприятно.

– В общем, я так понимаю, что мы никогда… то есть… мы с тобой…

Он ответил мне свирепым взглядом.

– Угу. Ответ, надо думать, отрицательный.

Стив склонился в кресле, уставился между коленей на ковер, длинные волосы его опали вниз, закрыв лицо.

Снова воцарилось молчание.

– Послушай, Стив, – начал я. – Если я скажу, что явился с Марса, ты сочтешь меня сумасшедшим, ведь так? Но предположим, просто предположим, что я происхожу из… других мест, столь же необычных, с культурой, полностью отличной от вашей?

Стив все так же молча разглядывал ковер.

– Ты же разумный человек, – продолжал я. – Ты должен признать – то, что, по-видимому, случилось со мной, объяснить трудно. То, как я говорю, это же не притворство, и ты это знаешь. Даже профессор Тейлор отметил это, а он-то англичанин подлинный. Хотя, если честно, он со своим англичанством малость перебирает. Ты видел, как я изменился у стены Палмер-сквер – в секунду, даже в наносекунду обратясь из парня, которого ты знал, совершенно американского, изучающего философию, играющего в бейсбол, чистящего зубы ниткой, привычного старого Майки Янга, в кого-то совершенно другого. Внешне я от него не отличаюсь, зато отличаюсь внутренне. Ты не можешь это отрицать. Я знаю тысячи вещей, которых не знал раньше, однако тысячи вещей, которые я должен бы знать, мне не известны. Я не знаю, кто сейчас президент Соединенных Штатов, не знаю, где находится Хартфорд, штат Коннектикут, не знаю даже, уж если на то пошло, где расположен сам Коннектикут, – где-то справа, вот и все, что мне известно. До нынешнего утра я никогда в жизни не видел этого кампуса, и ты знаешь, что я не притворяюсь. Однако я могу порассказать тебе такие вещи из истории Европы до двадцатого года, которых я знать не мог бы, если бы не занимался ею всерьез. Сейчас я тебе докажу. Возьми вот эту книгу и спроси меня о любом факте. О каком угодно.

Стив неуверенно принял протянутую мной книгу.

– Ладно, может, тебе и известно много чего о Европе. Ну и что?

– Ты хорошо меня знаешь… ты думаешь, что хорошо меня знаешь. Взгляни на мои книжные полки, там нет ни одной книги по истории. Я занимался историей на первых двух курсах? Может быть, слушал какие-то лекции?

– Вроде бы нет…

– Правильно. Вот и проверь меня. Скажем, что-нибудь до девятьсот тридцатого.

Стив полистал книгу, выбрал страницу.

– Ну ладно, что такое Священный союз? Я улыбнулся.

– Сэр, пожалуйста, сэр, проще пареной репы, сэр! – воскликнул я, поднимая руку, точно школьник. – Священный союз – это название договора, сэр, договора, подписанного далеко не святой троицей… минутку, – русским царем, скорее всего это был Александр Первый, прусским Фридрихом Вильгельмом Третьим и императором Священной Римской империи Францем Вторым, хотя, конечно, он был просто-напросто старым добрым Францем Первым австрийским, не так ли? – подписанного после того, как Наполеону надрали задницу под Ватерлоо.

– Кто еще его подписал? – Стив не отрывал взгляда от страницы.