Как стать злодеем в Габене

Обе женщины повернулись к тому месту, где с гусем в руках только что стоял Говард Бек, но там уже никого не было.

– Потащили! – закричала торговка. – Гуся потащили! Держите вора!..

Далеко Говарду с гусем уйти не дали. Рыночные громилы, игравшие неподалеку в «Кошку и Месяц», бросили карты и выскочили из своей будочки, стоявшей на сваях над птичьим рядом. Достав дубинки, они ринулись за шмыгнувшим под прилавками коротышкой, и тому пришлось бросить птицу – она была слишком тяжелой. Самому ему удалось убежать лишь чудом – дыра в кирпичной кладке рыночной стены оказалась как раз ему по размеру – протиснув голову и чуть ободрав деревянную щеку о кирпичи, он затащил в пролом и остальное тельце, после чего припустил в сторону Чемоданной площади, а громилам осталось лишь с глупым видом пучить глаза ему вслед да орать угрозы через дыру в стене…

Больше на рынок Говард соваться не рисковал, но свою затею не бросил и начал охотиться на эту неуловимую птицу прямо на заснеженных улицах Саквояжного района.

Казалось, весь город восстал против того, чтобы он добыл гуся, поскольку каждая новая попытка оборачивалась еще более печальным провалом. Его ловили, били, травили собаками. В отчаянии он даже забрел под мост, где какие-то нищие жарили на железной бочке крыс. «Крыса похожа на гуся. Мамаша поймет разницу? Да, по хвосту…»

Когда вечер окончательно вступил в свои права, кукла по имени Говард Бек была едва ли не самым несчастным существом в Габене.

Говарда не отпускал печальный осуждающий взгляд Мамаши. «Ты так и не добыл гуся… – говорила она ему. – Как грустно…»

Он знал, что Мамаша так бы не сказала и даже не укорила бы его взглядом, и тем не менее он злился на себя, поскольку считал, что подвел ее…

…Новый год застрял на кончике часовой стрелки. Большие часы на столбе у станции «Бремроук-Фейр» стояли.

Мимо прогромыхал омнибус. На втором, открытом, этаже-империале под зонтиками мерзли те, кому не хватило денег на билет в салоне. Остановившись у станции, омнибус открыл двери, выпустив из своего задымленного чрева семью Джонсов.

Мистер и миссис Джонс спешили домой. Мистер Джонс нес большую разлапистую ель, а миссис Джонс – два коричневых пакета с покупками и связку коробок в пестрой оберточной бумаге.

Следом за ними семенил мальчик лет десяти – в его руках был довольно большой сверток. Завернутый в газету, внутри прятался праздничный гусь.

Мальчик постоянно отставал, чтобы бросить снежок в витрину той или иной лавки, или чтобы отломать нос одному из стоящих у газетных тумб снеговиков, или чтобы наступить на хвост мерзнущему у гидранта коту.

– Бобби, мы не будем тебя ждать! – бросил, не оборачиваясь, мистер Джонс.

– Да, папа!

Проказник Бобби поспешил было за родителями, но тут его окликнули:

– Эй, мальчик!

Бобби повернул голову.

На него глядел маленький снеговик, стоявший у столба с часами.

– Это ты меня звал?

– Иди сюда, мальчик, – ответил снеговик. – Ближе… ближе…

Бобби подошел, во все глаза разглядывая снеговика. Тот был весьма неказисто слеплен, словно его делали слепые дети со сломанными пальцами: скособоченный, горбатый, на голове криво сидит шляпа-котелок. Из большущей снежной головы торчит колом длинный заостренный нос, вместо глаз – две черные пуговицы. На миг Бобби почудилось, будто снеговик слепил сам себя.

– Ты умеешь разговаривать? – недоуменно спросил он, но снеговичок не ответил. Вместо этого он неожиданно дернулся и выхватил из рук потрясенного мальчика сверток. Затем отряхнулся, сбрасывая с себя снег, и понесся по улице прочь.

Мальчишка кричал ему вслед:

– Мама! Папа! Он украл! Снеговик украл гуся!

Говард Бек бежал, крепко прижимая к груди сверток и не оглядываясь. Этого гуся он не бросит даже если его схватят – так он решил.

Говард спотыкался и поскальзывался. Башмаки увязали в снегу, но кукла перебирала ногами что есть сил, все отдаляясь от станции.

«У меня вышло! Вышло! Я добыл гуся!»

Говард боялся поверить своей удаче, но тяжелый объемистый сверток не позволял усомниться: он наконец заполучил эту треклятую птицу!

Коротышка забежал в переулок. Здесь не горел ни один фонарь, даже окна не светились. Он спрятался за ржавой трубой у стены заброшенного кабаре и прислушался. Мимо протопали мистер и миссис Джонс, женщина волочила хнычущего мальчишку за руку.

– Ты уверен, что он побежал в эту сторону?

– Да, снеговик побежал сюда!

– Не мели чепухи! Это был никакой не снеговик!

Голоса затихли. Преследователи побежали дальше по Бремроук.

Говард захихикал.

– Я такой умный! Я такой ловкий! И вообще неуловимый! Правда, гусь?

Сверток в его руках зашевелился.

– Это еще что такое?

Говард развернул газету, в которую был завернут гусь.

Птица дернулась, взмахнула крыльями, сбив с куклы котелок, и взмыла в небо.

– Нет! Вернись! – завопил Говард, но гусь, конечно же, не послушался.

Отчаяние захлестнуло коротышку. Задрав голову, он принялся выглядывать беглеца, но тот скрылся в снегу и темноте вечера. Он и не предполагал, что гуси умеют летать…

– Как же… Ты ведь уже был моим! Как так вышло?! Ничего не понимаю…

Говард уставился на мятую газету.