Как стать злодеем в Габене

Бойся нас и вор, и плут!

Бойся нас – и там и тут!

Бьют часы, мы бьем сильнее!

Правы мы, ведь нам виднее!

Мы пройдем по всем мостам,

Громыхая в барабан!

Э-э-эй-хо! Э-э-эй-хо!

Скрип веревки, хрип воровки…

Полночь близится уже!

Ждать недолго нам осталось:

Крыса виснет на ноже.

Новый год мы встретим в пабе

С кружкой «Зайца» на столе!

Всех вертлявых вздернем браво

На фонарном мы столбе!

Каждый из числа гордых обладателей синего мундира горланил песню во все горло: здесь все единодушно считали, что, чем громче и яростнее ты поешь эту песню, тем ты становишься лучше, как полицейский. «Колокол и Шар» ходил ходуном, столы подпрыгивали, само здание мелко стрясалось. Со стороны можно было решить, что внутри началась война.

Во время одного из таких запевов констебль Домби, покрытый снегом, как старая афишная тумба, и вошел в паб.

На его появление никто не обратил внимания. А сам толстяк не стал ни с кем здороваться. Он начал протискиваться к лестнице, что вела на верхние этажи. От стоящего в заведении запаха слегка отдающего керосином «Синего Зайца» и воняющего сырым подвалом «Моржа» можно было рухнуть в обморок.

У камина стояла украшенная башмаками и папиретками елка, возле нее толклись сыновья, племянники и внуки господ констеблей – у каждого в руках была пинтовая кружка эля, некоторые сжимали в пальцах дымящиеся папиретки – как и взрослые, мальчишки дружно горланили «Крысу».

Констебль Домби поднялся на второй этаж, заглянул в общий зал, после чего двинулся еще выше, на третий, где заседали сержанты.

Пользуясь тем, что весь бравый состав саквояжной полиции занят пьянством и пением (и все это одновременно), констебль Домби прошелся по залу. Со стороны могло показаться, будто он пытался найти для себя место получше, но так мог подумать лишь тот, кто не замечал, как тонкие длинные пальцы констебля раз за разом ловко ныряют в карманы мундиров коллег и что-то вытаскивают оттуда. Домби не упустил ни одного из присутствующих – у каждого он что-то стащил.

Когда на третьем этаже не осталось тех, кого толстый констебль не одарил своим вниманием, он спустился на второй, а затем на первый – и там, и там все повторилось.

Завершив свое коварное дело, констебль Домби, оглядел паб. Все было готово: он получил то, за чем сюда пришел. Пора и честь знать.

Он уже двинулся к двери, когда та распахнулась, и в общий зал вошел собственной долговязой персоной старший констебль Все-по-полочкам. Брум озирался по сторонам, кого-то высматривая, и Домби посетила тревожная мысль, что его.

Выхода не было, и толстяк ретировался вглубь паба, рассчитывая добраться до люка, через который в «Колокол и Шар» закатывают бочки с элем.

Спустившись в погреб по скрипучей деревянной лесенке, он обернулся и, убедившись, что за ним никто не пошел, расстегнул мундир и вытащил набитую перьями подушку. Затем он снял шлем, и из-под него рассыпались длинные светлые волосы.

Разумеется, это был никакой не толстяк Домби. В паб «Колокол и Шар» новогодним вечером пробралась невероятная злодейка и хозяйка снеговиков-пьяниц Зои Гримм. Сам Домби сейчас мерз, связанный, в переулке в нескольких шагах от паба под присмотром мистера Пибоди.

Сняв мундир, Зои Гримм натянула на голову капюшон кроваво-красной пелерины с белой меховой оторочкой и улыбнулась, подбросив на ладони небольшой мешочек с краденным. Звякнули ключи. Уже в какой раз за один только этот день Зои снова совершила невозможное – не просто соединила преступление и насмешку, а еще и обставила этих синемундирных увальней: она украла ключи от всех сигнальных тумб в Тремпл-Толл! Подобного в Саквояжне не совершал еще никто! Она была собой весьма довольна…

На площадке лестницы в стене было пробито небольшое окошко. Зои прикинула – если извернуться, то пролезть можно: обойдемся и без люка в погребе.

Мисс Гримм уже собиралась открыть ставни и выскользнуть из паба, когда вдруг на лестнице раздались шаги. Тонкий голосок напевал себе под нос:

Мистер Мяуси нос повесил –

Скоро Новый год.

Мистер Мяуси плох, не весел:

Что же его ждет?

Нос повесил мистер Мяуси

Скоро сам повиснет он.

Жить ему лишь час остался:

Очень плохо себя вел.

В полночь мы его повесим

Прямо в пабе, без забот,

Новый год без бед начнется

Он с собой их заберет…