Как стать многодетной за один день

Много позже, Максим не раз прокручивал в голове события того дня. Чтобы там не гласили легенды, вампиром невозможно было стать, если ты не был к этому предрасположен, не имел особого набора генов. Возможно древние и знали способ, ведь откуда то те сами взялись, но те, кто жили сейчас — их потомки, по сути были полукровками рожденными от древних и людей.

Кто то получал способности сразу, кто то рос человеком, заводил семью и передавал этот ген своим детям. Сыновьям, потому что, как говорил Виктор, за все время не было известно ни об одном случае того, чтобы вампиром стала женщина.

Максим был как раз из тех, кто получил такой “спящий ген”. Вот только активировав его раз — путь обратно, в обычный мир, был навсегда закрыт. Он больше не был человеком, и не мог иметь собственных детей (по крайней мере до того, как у Виктора появился сын все считали именно так) он учился жить заново, с темным голодом, с возросшей силой, с разумом ребенка не готового к ответственности за необдуманные поступки, цена за которые с того дня выросла многократно.

Вздохнув мужчина отвернулся от окна, пытаясь отмахнуться от навязчивых мыслей. Виктор не был виноват в том, что Максим перестал быть человеком. Это была случайность. Странное стечение обстоятельств.

А вот он был виноват в том, что Светлана теперь нечисть. И пусть пока она и не осознавала до конца последствия обращения, на периферии сознания все равно копошилась неприятная мысль. Что если когда-нибудь она поставит ему это в вину и предъявит счет, за то, что он не дал ей тогда умереть?

Что, если ей придется пройти через то же, через что когда-то уже прошел он сам…

За следующие полчаса они наконец закончили с осколками. И, увидев, что Света зевает, Макс отправил ее спать.

— Но тут же первый этаж, и окна нет. Все равно что табличку повесить «Забирайся кто хочет».

— Ты ляг с кем-нибудь из детей, а я тут.

— Ты не замерзнешь?

Неужели она и правда беспокоилась о нем?

— Он в лесу жил, что ему будет. — Кролик с громким стуком спрыгнул на пол.

***

Макс остался ночевать в комнате. Я плеснула горячего чаю в кружку, сунула ноги в ботинки и, накинув куртку… вышла в подъезд.

Лестница вверх, лестница вниз, ведущая к дверям на улицу. Кроме нашей, еще три двери рядом.

«Точно, теперь же в городе…» — к этому стоило привыкнуть, что теперь нет своего участка, «своей территории», куда можно было выйти, не особо собираясь, в курточке поверх сорочки, просто чтобы проветрить голову или выпить на улице чай.

Одна из дверей скрипнула.

— Не спится? — Из-за дверей показался Валентин.

Кудрявый мужчина с круглым лицом и лучиками-морщинками вокруг глаз от приветливой улыбки.

— Забыла, что уже не в своем доме, где раз и на улице, тут по-другому.

— Не переживай, быстро привыкнешь. — Он замолчал, посмотрел долгим внимательным взглядом на меня. — Надеюсь, ничего, что я так бестактно зашел среди ночи? У тебя не было проблем?

— Это даже хорошо, когда окружающим не все равно. Спасибо.

В этот момент за его спиной раздался детский плач, мужчина моментально всполошился и, попрощавшись, скрылся у себя в квартире.

Я еще чуть-чуть постояла на площадке и тоже пошла спать. Аня, Надя и Лилечка улеглись в самой большой спальне, и еще одна комната досталась мальчишкам, так что я обосновалась в гостиной, единственной комнате с телевизором и балконом.

Наутро проснулась от возмущенного мужского голоса за стенкой.

— Да это… это как так? Это что вообще такое?..

Приподнялась на локтях, вокруг никого. Вышла в коридор, к комнате с разбитым окном, едва приоткрыла дверь, как оттуда выбежала заливающаяся хохотом Лилечка.

— Солнышко, что ты?..

— Да что за… — Кажется, Максим сдерживался, чтобы не начать ругаться словами покрепче.

Зашла в комнату, моментально ежась. Холод как на улице! Окно оказалось прикрыто какими-то фанерными щитами. Откуда только взялись?

— А где ты?.. — я хотела спросить про щиты, но, увидев Максима, забыла об этом.

Лицо его сияло, переливаясь разноцветными блестками от света лампочки, а по всему телу были расклеены детские наклейки.

Надя и Федя вчера упросили купить им детский журнал, а я так хотела порадовать детей, отвлечь от переезда, от мыслей о новой школе, что согласилась, хоть деньги, по сути, не мои. В журнале были листы с наклейками. И вот теперь эти наклейки все оказались на Максе.

— Ему идет, да? Такой зайка! — раздался голос из-под кровати.

— Ты сейчас доболтаешься у меня… — Мужчина наклонился, пытаясь вытащить кролика, забившегося от вампира подальше, но тот пулей выскочил с другой стороны и удрал за дверь.

Петя искренне считал, что ему повезло. Из трех своих братьев и двух сестер он единственный, кто смог пойти в школу и свалить с проклятого болота.

И дело даже не в том, что у родителей не было денег (обучение в интернате, спасибо арбитрам, бесплатное), хотя и в этом тоже: одежду, канцелярию никому не выдавали, человеческой едой кормили раз в день, и на этом «адью».

Дело в том, что родичи были куда тупее него и учиться вовсе не желали.