Как спасти жизнь

– Квартира? Как ты себе это представляешь с инвалидным креслом твоей мамы?

– Там есть лифты. Послушай, Керри, я не говорю, что это идеальный план. Но я собираюсь устроиться на работу.

– Что за работа? – интересуюсь я.

– Морис из училища сказал мне, что набирают людей в диспетчерскую «Скорой помощи». Обработка вызовов. Это неплохие деньги, как только проходишь обучение, к тому же это связано с медициной. Опять же – работа посменно, так что я смогу много времени проводить с мамой в течение дня. У меня собеседование и все такое.

– Уже? Как долго ты занимался этим вопросом?

– Какое-то время. Не было смысла говорить тебе, пока я не узнаю свои результаты.

Я качаю головой.

– Смысл быть с кем-то в том, что ты должен быть честен с ним, – хотя в тот момент, когда эти слова слетают с моих губ, я чувствую себя абсолютной лицемеркой.

– Извини, – он упирается руками в гальку, пытаясь встать, но он слишком пьян и начинает падать, как в замедленной съемке.

Я протягиваю руку, чтобы смягчить его падение, и пытаюсь представить, как Тим будет справляться со звонками 999. Он ненавидит разговаривать по телефону, и я знаю, что ему будет трудно обрабатывать искаженную или противоречивую информацию…

Я помню его лицо в канун Нового года и как он застыл, когда умер Джоэл, и мне интересно, нет ли в его решении отложить медицинский колледж чего-то еще, помимо денег.

– Это из-за произошедшего в канун Нового года?

Он свирепо смотрит на меня.

– Что?

Мне нужно действовать осторожно.

– Тим, я уверена, это был единичный случай. В следующий раз все будет хорошо. Ты пройдешь обучение, и способность оказать срочную помощь станет твоей второй натурой.

Он выглядит так, как будто его ударили.

– Это ниже пояса.

– Нет, нет. Я просто хочу убедиться, что ты принимаешь решение отложить учебу по правильным причинам.

На этот раз он медленно садится, сосредоточенно хмурясь, и я мельком вижу, каким он станет, когда состарится.

– Все дело в деньгах, Керри, просто и ясно.

Что-то еще в этом моменте напоминает мне канун Нового года.

Я могу помочь. Я должна. Деньги не должны помешать Тиму стать врачом. Мы были командой с восьми лет. Мы против всего мира, включая наших собственных родителей.

Я протягиваю руку, и мы помогаем друг другу подняться на ноги.

– Тим, послушай. Я найду способ это исправить. Поверь мне.

Сомнение отражается на его лице, поэтому я целую его. Когда мы отстраняемся друг от друга, он смиренно улыбается.

– Я знаю, что лучше не спорить, когда ты приняла решение, Керри Смит.

31 декабря 2000 года 19. Тим

Нигде в процессе подачи заявления в медицинский колледж не оценивалась способность печени перерабатывать алкоголь. Сегодня, более чем когда-либо, это кажется опасным упущением.

– Давай, Палмер, залей это в себя!

Голубое пламя пляшет на самбуке, и, хотя я видел, как другие ее пили, не получая ожогов, мой инстинкт самосохранения не позволяет мне последовать их примеру.

– О черт возьми, если ему не нужно, это сделаю я! – Гарри Уилкокс выхватывает у меня рюмку, и я больше не в центре внимания.

Я оцениваю, что производительность моей печени примерно средняя для моей возрастной группы. За четырнадцать недель, прошедших с начала семестра, пять человек были выведены из строя алкоголем различными способами, в основном рвотой. Возможно, так мы просто адаптируемся к жидкостям организма, с которыми столкнемся в клинической практике.

– Умный ход с самбукой, – говорит Лора. – У меня был друг в Sixth Form, который вдохнул не в то время и в итоге получил опаленные ноздри и отсутствие волос в носу.

– Я хотел бы на это посмотреть, – выпаливаю я, думая конкретно об Уилкоксе. Мгновение спустя понимаю, насколько отвратно это, должно быть, прозвучало, но она смеется.

Я бы никогда не изменил Керри – не после всего, что она сделала, на какие жертвы пошла, чтобы позволить мне поступить в университет. Но если бы я это сделал, то только с кем-то вроде Лоры. Она умна и хороша собой, но не слишком, так что в степени нашей привлекательности нет чересчур большого несоответствия. По статистике, подобные отношения никогда не работают.

– Хочешь потанцевать? – улыбается она мне.

– Я не умею танцевать. То есть умею, но не на публике.

– Танцевать может каждый. Давай, Палмер! Изобрази несколько движений!

Хорошо. Итак, девушка, которая пристает, не стала бы звать парня по фамилии, не так ли? Или наоборот? Возможно, именно так она и сделала бы? Безоговорочное обожание моей матери не научило меня понимать женщин, с которыми я не состою в родстве.

Даже Керри, которую я знаю с девяти лет, сбивает меня с толку бесчисленными мелочами. Гормоны, которые превращают ее в безутешную пессимистку ровно на 36 часов каждый месяц. Безрассудство, которое проскальзывает в определенные моменты, например, когда она ведет машину своей мамы.

И это не считая более важных вещей: почему она казалась возмущенной моим поцелуем в день своего рождения, но передумала в тот день, когда я притворился, что сдал экзамен по вождению? Почему она бросила все, чтобы я мог поступить в медицинский колледж?