Как спасти жизнь

– Все зажило, тренер. Умираю от желания вернуться ко всему этому. Даже к хозяйственным работам. У моих профессионалов будут самые чистые ботинки, и сортиры будут сверкать, как никогда раньше.

Он ведет меня в зал заседаний. Я ожидаю увидеть физиотерапевта или медика, но вместо них рядом со шкафом с трофеями стоит Лэнс Росситер. Председатель никому не нравится, однако деньги, которые он заработал на телекоммуникациях, помогают нам неуклонно подниматься вверх по лиге. Я никогда с ним не разговаривал.

– Мистер Росситер!

Он пожимает мне руку, его кожа прохладная и блестящая, как кожзаменитель.

– Рад видеть тебя снова, малыш. Заставил нас всех немного поволноваться. И ты, возможно, сталкивался с Дианой из отдела по связям с общественностью?

Худая блондинка тянется через стол, чтобы пожать мне руку.

– Садись, – предлагает Росситер, выдвигая стул. – Печенье?

Тарелка завалена дорогими бисквитами, завернутыми в золотую фольгу.

– Не для меня. В данный момент я увеличиваю потребление белка, чтобы поддержать рост мышц, снова готовых к тренировкам.

Когда я оборачиваюсь к Коули, он слабо улыбается мне.

Росситер хлопает в ладоши.

– Итак, Джоэл, мы хотели поговорить с тобой кое о чем особенном. Идея Коули, так что я передам слово ему.

– Когда ты… заболел, я почитал об этом и не мог поверить, что среди людей, у которых проблемы с сердцем, такая низкая выживаемость. Только пятеро из ста в некоторых частях страны!

– Вот почему я – чудо тысячелетия, – отвечаю я.

– Но большее количество дефибрилляторов может все изменить, – продолжает Коули, как будто это для меня новость. Да, именно поэтому у меня есть свой личный.

Росситер и пиарщица кивают, как куклы из «Маппет-шоу».

– Мы начнем с нашей местности, с тобой в качестве публичного лица. Ну, каково? Звучит? – Коули выжидающе улыбается, как будто меня выбрали в основной состав на эти выходные.

– Здорово. Я имею в виду – все что угодно, чтобы спасти жизни, верно?

Росситер встает.

– Превосходно. Я оставлю вас, ребята, обсудить детали. Диана напишет пресс-релиз о том, как ты рад оставаться вовлеченным в дела клуба, который любил, и так далее. Мы покроем все расходы…

Его голос, казалось, затихал, пока мой мозг обрабатывал предыдущее предложение. «Оставаться вовлеченным».

– Мистер Росситер, я буду рад принять участие, если это не помешает мне вернуть свою физическую форму.

– Конечно, конечно. Это не должно противоречить посещениям больницы и тому, что ты будешь делать дальше. Может быть, мы могли бы участвовать в процессе или что-то в этом роде?

Он надевает пальто. Я тоже встаю.

– Я возвращаюсь, чтобы присоединиться к команде. Это то, к чему я стремлюсь.

Я знаю, что людей все время исключают. 99 % не получают оценки из-за травм, отношения или отсутствия таланта. Но все это не про меня. Вся моя жизнь была направлена на то, чтобы убедить окружающих: я – тот самый один процент.

Росситер мгновение пристально смотрит на меня.

– С металлической коробкой в животе? Даже если бы мы захотели, наши страховщики взбесились бы.

– Но я теперь неуязвим. Я переживу всех вас.

Врач сказал, что, когда мне будет девяносто и я буду на пороге смерти, кому-то действительно придется отключить эту штуку, иначе она просто продолжит посылать импульсы, возвращая меня к жизни.

Росситер вздыхает.

– Сынок, ты знаешь, с какой скоростью летит футбольный мяч? У Дэвида Херста четыре года назад – 114 миль в час. Это катапультировало бы твой чертов кардиостимулятор из грудной клетки, и он перелетел бы половину стадиона.

– Врачи должны были сказать тебе, Джоэл, – вмешивается Коули.

Я чувствую, как внутри меня нарастает что-то горячее, как лава. Ярость.

Ярость от того, что́ они сказали; ярость из-за решения, принятого без меня; ярость от всего, что случилось со мной.

– Нет. Я бы не согласился на операцию, если бы они это сделали.

– Вероятно, ты забыл, – добавляет Коули. – Твой отец сказал нам, что порой твоей памяти нужна помощь.

Мне хочется разорвать швы и выдернуть гребаный ИКД, чтобы показать им, что я готов на все ради своего шанса.

Росситер натягивает кожаные перчатки, дурацкие, с дырками сверху, как будто он так напрягается, когда водит машину, что у него потеют руки.

– Джоэл, я так же разочарован, как и ты. Ты был одним из самых талантливых игроков, которых я когда-либо встречал. Но выше нос, парень. Подумай немного о кампании. Не обязательно играть, чтобы сохранить футбол в своей жизни.

Я не двигаюсь, когда он уходит, и Коули следует за ним.

– Они никогда не говорили мне, клянусь, – обращаюсь я к Диане. – Мне никто не говорил.

Она пожимает плечами.

– Врачи никогда не говорили моей тете, что она умирает. Никто не хотел быть тем, кто произнесет это вслух.

Неужели я и впрямь единственный человек, который не понял? Моя жизнь действительно закончилась в 1999 году. Тим и Керри не имели права вмешиваться, они должны были дать мне умереть, вместо того чтобы колотить по мне! А еще хуже, что…