Как спасти свою жизнь

— Ну не верьте вы этой чуши. Получите вы свои проценты. Да на них одних вы сможете разбогатеть!

— Я не уверена, что хочу разбогатеть.

— Драгоценная вы моя, — говорит она, накладывая себе на тарелку побольше деликатесов, — богатство еще не повредило никому.

На следующее утро Бритт попыталась заманить меня в «Шерри-Нидерланд», но, почувствовав мое отношение, поняла, что необходимы более решительные меры.

— Давайте вместе позавтракаем, хорошо? Бог с ним, с фильмом, мне просто хочетсяпоближе вас узнать.

К десяти часам я прискакала в «Шерри-Нидерланд».

Но, поднявшись в кафе, Бритт я там не нашла. Я прождала около получаса, чувствуя себя полной идиоткой, а потом в припадке безумия бросилась звонить ей в номер. Еще полчаса было занято, а когда я наконец дозвонилась до нее, она, казалось, совершенно забыла о назначенной встрече.

— О Господи! Я целоеутро проболтала с Бобом Редфордом, а потом мне позвонил мой адвокат… Может быть, вы еще минутку подождете, выпьете кофе?..

Я еще как минимум сорок минут просидела в кафе, но Бритт так и не появилась. На полдень у меня была назначена встреча, поэтому я снова позвонила Бритт. И снова мне показалось, что она абсолютно забыла о моем существовании.

— Бог ты мой! Я сегодня какая-то бестолковая. Может быть, вы поднимитесь ко мне?

Поднявшись к Бритт, я поняла, что у нее и в мыслях не было встречаться со мной в кафе. Когда я вошла, она сушила волосы феном. На ней не было ничего, кроме маленьких черных трусиков, и ее стройные ноги заканчивались аккуратными ухоженными ногтями. Она с остервенением обдувала феном рыжую пену волос, откидывая их то в стороны, то вперед, и словно сгибаясь под их тяжестью. Она была очень хрупкой, и это всегда почему-то очень удивляло меня. Она не должна была бы казаться мне такой страшной при ее маленьком росте, да еще с голой задницей, — но почему-то казалась. У нее были маленькие вытянутые груди со сморщенными изюминками вместо сосков.

Я чувствовала себя придворным при утреннем туалете короля. Так было во все времена — тираны утверждали свое господство, заставляя приближенных наблюдать, как они одеваются, едят или сидят на горшке. Чем дольше я ждала, тем меньше оставалось у меня сил сопротивляться, умолять отнестись с пониманием к моим проблемам, отстаивать свои права.

— У меня в полдень встреча, — нерешительно начала я.

— С кем это?

«А тебе-то что?» — должна была ответить я, но почему-то почувствовала, что обязана сказать. Иногда я рассказываю о своей жизни просто из робости, а иногда — чтобы вызвать доверие собеседника, расположить его к себе.

— Ну, вообще-то с психиатром, который был моим любовником. Видите ли, мой муж недавно признался мне, что еще давно, в первые годы нашей совместной жизни, — и с его стороны это, конечно, было так жестоко, — он был безумно влюблен в одну женщину, эту Пенни, жену офицера, и…

Зазвонил телефон. История моей жизни гирями повисла на ногах.

— Алло! — Опять этот гнусавый голос, голос телефонного посредника, предлагающего уроки бального танца, голос уличного торговца, пытающегося толкнуть краденые часы.

— Нет, он не получит даже своих комиссионных за посредничество, этот сукин сын… Что? Да, Муррей, я вас слышу, но этого подонка даже арестовать нельзя… Нет, он нам не нужен… Что вы говорите? Передайте ему, что я пущу это с молотка! У меня подготовлен еще один павильон — на всякий случай… Так какого черта я должна?.. Я же вам говорю, он мне не нужен!.. И не смейте мне звонить, пока не избавитесь от него. Да, именно так. Или я найду себе другого адвоката, черт побери. Вы слышите меня? Я ведь ни перед чем не остановлюсь! — И она швырнула трубку на рычаг.

Потом, сладким голосом, обращаясь ко мне:

— Почему бы вам не отменить встречу? Мы бы могли вместе пообедать, поговорить по душам… И ни слова о делах!

И я отменила встречу. Она же еще целый час орала что-то в телефон и сушила копну огненно-рыжих волос, а я, постепенно скисая, все ждала. Так я потеряла все: чувство собственного достоинства, способность сопротивляться, свои принципы и нравственные установки. Мы были знакомы с ней всего один день, а я уже ради нее проторчала в гостинице три часа. Так была заложена модель наших взаимоотношений.