Как сбылись мечты

Опустила глаза и почти выбежала из кабинета. Сергей от души улыбался и не торопился вернуться к работе. Только она могла вести себя одновременно как несмышленая девчушка и умудренная жизнью старица, совершенно не заботясь о том, как ее поведение влияет на мысли и поступки других по отношению к ней. Она стала свободнее – Сергей заметил это одним из первых, и когда он сказал об этом самой Ольге, то услышал, что она хотела именно этого. Он вспомнил, как она объявила этот период в своей жизни днями независимости. Тогда он удивился нехарактерной для нее взбалмошности, но по прошествии нескольких месяцев понял, что это было не обычным женским капризом, а некоторой новой ступенью к ее женскому самоопределению. И ему это не просто нравилось. Она стала проще, более открытой и в то же время уверенной и способной полностью опираться только на себя. Если раньше основной по отношению к ней была потребность заботиться, то сейчас он ощущал в себе растущие уважение и восхищение женственностью и желание быть согретым тем тихим светом, которым она по его ощущениям наполнялась. Металл ключей не холодил руку, приятная тяжесть напомнила о том, что она первая сделала этот важный для них обоих шаг – отдала ключи от своей квартиры.

Оля даже не паниковала – все пришло само. Она вспомнила, что всегда мечтала танцевать под чудесную песню Сары Брайтман и Фернандо Лима «Страсть». И время пришло. Танцевать для него – это новый шаг к счастью. Она верила, что музыка ей подскажет. «Самая лучшая музыка рождается между мужчиной и женщиной…»

Было непривычно открывать дверь ее квартиры и чувствовать себя при этом абсолютно естественно. Сергей удивлялся тому, как просто все происходило. Он уже однажды бывал здесь, но как гость, а сейчас смутное, но успокаивающее чувство дома приближалось к нему. В прихожей не было света, и он не найдя сразу включатель, двигался почти на ощупь. Где же она? И вдруг зазвучали первые знакомые аккорды.

В квартире не было темно – огни большого города щедро дарили свой свет тихим квартирам и их жильцам, когда те хотели, чтобы им ничто не мешало мечтать. Она стояла в этом свете спиной к нему. Зазвучал мягкий женский голос, и она начала двигаться. Она бы не осмелилась на прозрачное платье – он не ошибся, но вечерний город оставлял так мало свободы для его воображения – он видел каждый изгиб.

Она спала в соседней комнате. Теперь так близко. И это казалось еще более нереальным, чем когда их разделяло расстояние, потому что сейчас она была действительно рядом. Он лежал с открытыми глазами – приходили мысли, некоторые по-настоящему дерзкие оставались как нарочно, не давая уснуть. Слишком четко вспоминалось все его поступки. Неужели это делал он? Не позволявший себе ни на минуту расслабления? С ней он почти соскальзывал во что-то мягкое, незнакомое, но очень манящее и точно светлое. Но от этого еще более непривычное и непозволительное. Тогда было легче. А сегодня он мог видеть ее живую, настоящую. Теплую. При встрече он еле сдержал себя, позволив только скользнуть руками по плечам, помогая снять пальто. Ее губы. Он видел, как она ждала поцелуя. А он столько раз представлял, как именно будет ее целовать, чтобы она не забыла его прикосновения. Он прикрыл глаза.

Потом она не могла понять, как ей удалось уснуть с ним рядом. Почти рядом. Раньше километры, а сейчас тонкая стенка. И дело вовсе не в усталости, которая отключает все. Ей было спокойно. И безопасно. А она так научилась ценить чувство защищенности. Почти никакой информации, редкие факты, которые он не всегда легко открывал о себе – она их бережно хранила, и все равно – доверие. Она училась верить без условностей. И ждать.

Почти незаметная фигурка в одеяле. Она похудела с того времени, когда он видел ее. Все, что удивило его в ней в первый раз, осталось, но прибавилось и другое. И он совсем не мог однозначно сказать себе – что это. Если тогда ее образ казался простым и понятным сразу, то сегодня этого не случилось. Она стала намного спокойнее. Не отводила глаз, взгляд был внимательным, но мягким, в нем появились улыбка и нежность, принятие и радость. Он, наблюдая за ней, ни разу за вечер не увидел, чтобы хоть что-то ушло. И был этому рад. Складывалось ощущение, что ей настолько хорошо там, где она есть, что она получает удовольствие от происходящего с ней. Еще раньше она пыталась сказать ему, что ее жизнь изменилась, изменилась и она сама. Он не заинтересовался. Но видя ее такой, почувствовал легкое сожаление – они столько пропустили. И вспомнил ее слова – к некоторым вещам можно прийти только самим, без помощи. Было видно, что она шла. И ей это нравилось. Нравилось и ему.