Как решит судьба (СИ)

========== Глава первая. Тяжелые воспоминания. ==========

В жаркий сентябрьский полдень Омер прилетел в Рим за день до конференции. Вечный город жил яркой жизнью, поражая своим архитектурным великолепием и многоязычием. Туристы были легко узнаваемы в толпе горожан: они восхищенно оглядывались по сторонам, стараясь запечатлеть на камеру, фотоаппарат, а кто и просто в памяти, это, воплощенное в камне, великолепие и могущество ушедших в историю веков.

Он хорошо знал и любил Рим, но не как туристическую Мекку, вечно заполненную толпами людей. Омер любил бродить по его узким улочкам, мощеным уже кое-где выщербленным камнем, ему нравились дома, несущие печать веков и небольшие кафе, где можно было, выпив чашечку душистого кофе, отдохнуть от суеты и назойливых туристов, отмечая красоту спешащих мимо девушек, и любуясь буйством, цветущих в горшках растений. Когда-то давно он здесь учился в лицее, потом часто приезжал по делам, имея тесные связи с итальянскими партнерами по бизнесу, и в этот же город он сбежал, ослепленный болью и яростью предательством людей, которых считал своей семьей.

С тех пор прошло уже больше трех лет, но легче ему не стало. Да, боль ушла, но не покинула его. Она скрылась, затаилась до поры где-то в глубине, возможно, поселилась в том месте, которое когда-то было его душой, заколотила двери, зашторила окна и вывесила табличку «Не беспокоить». Мужчина невесело усмехнулся. Когда-то его душой была она, Дефне, а теперь ее нет, и его собственной души, похоже, нет тоже.

Отель «Рома», в котором он обычно останавливался во время своих деловых поездок, находился недалеко от площади Навона. Омер поднялся в свой номер, принял душ, переоделся и вышел на балкон. День уходил, на город опускалась вечерняя прохлада, и он решил немного пройтись перед тем, как еще раз просмотреть материалы конференции. Ноги сами повели его по знакомому маршруту – пятнадцать минут пешком до квартиры, которая служила ему убежищем в течение полугода после его бегства из Стамбула,

Тогда ненависть и злость душили его, ослепляли разум, а робкая попытка Дефне объяснить ситуацию, только усугубляли дело. Его адвокат, господин Уташ, с которым он связался на следующий после свадьбы день, подготовил бумаги по аннуляции брака. Через два дня он сообщил ему, что госпожа Дефне их подписала, и никаких трудностей больше нет, он фактически может считать себя свободным от брачных уз, хотя только по истечении шести месяцев, следуя букве закона, суд утвердит их развод. Все это время сам Омер категорически отказывался от контактов с кем-либо. Да и Дефне больше не искала с ним встреч. Тогда на автомобильной стоянке он бросил свою невесту, ставшую женой на такой короткий срок. Ярость переполняла его и гнала прочь от Дефне. Он не помнит даже, что точно прокричал ей тогда в лицо, видел только, как она застыла, и ее глаза остекленели. Почему-то именно этот последний образ любимой девушки ярко отпечатался в памяти, терзая его сердце.

Проведя две недели в горном домике, опустошенный он вернулся домой. В притихшем доме, на кухонном столе стояла большая картонная коробка. И первое, что бросилось в глаза, когда он поднял крышку, была маленькая коробочка, обтянутая красным бархатом, машинально открыл ее - обручальное кольцо и кольцо его матери, казалось, смотрели на него с печалью и укором, словно говоря: «Омер, что же ты наделал?» Под коробочкой был конверт, Не распечатывая, отложил его в сторону. Свадебное платье, которое он так мечтал снять с любимой в их первую брачную ночь, было аккуратно сложено и слегка придавлено завернутыми в тонкую ткань, почти невесомыми туфельками. Эти туфли он рисовал и делал в тайне от Дефне, он помнил какой радостью и благодарностью светились ее глаза, когда подарил их. Но внимание Омера привлекли совсем не эти вещи. Его футболка? Откуда она здесь? Омер развернул ее и какое-то время смотрел ничего не выражающим взглядом. Вспомнил… Внутри что-то оборвалось,.. Из глаз потекли слезы, он пытался их остановить, крепко прижав ладони к глазам, но они продолжали течь. Первый раз за много лет взрослый мужчина, стоял и плакал, плакал горько, безутешно, как тогда, в детстве, когда потерял свою любимую мать. Он оплакивал свою преданную любовь, свои разбитые мечты, свои потери. Так ему казалось тогда.