Как разграбили СССР. Пир мародеров

— Был смешной эпизод с Майей Плисецкой. Она большая хулиганка! Мы должны были, изображая беседу, подняться по лестнице Музея изобразительных искусств имени Пушкина. Потом этот проход в сопровождении музыки Моцарта должен был стать заставкой к передаче. Первый дубль пошел насмарку, потому что из-под лестницы вдруг вышла уборщица с ведром и испортила всю лирику. Стали переснимать. Плисецкая принялась рассказывать мне, как она снималась у французского режиссера в русской деревне: «На заднем плане так же, как сейчас, появляется посторонний. Я через переводчика прошу месье удалиться. Ноль внимания. Тогда переводчик берет дело в свои руки и говорит ему: «Эй ты, иди отсюда на...» Последние слова своего рассказа Майя произнесла прямо в камеру, и мы как раз вышли из кадра. Я ей сказал: «Майя, один процент наших слушателей глухонемые, они читают по губам». Для обычных людей звучала только музыка, а глухонемые прекрасно распознали, что сказала Плисецкая. Потом пошли письма: «Зачем вы разрешили Майе так выражаться?!»

— Популярность в народе свою как-то ощущали?

— Я говорю, что если бы каждый раз брал по пять долларов за то, что меня фотографируют, то стал бы богатым человеком. Просто так прогуляться по Москве, к сожалению, мне уже невозможно. На меня в 1986 году было совершено покушение. Три раза какой-то сумасшедший из Ленинграда приезжал в Москву и за мной следил. Яковлев (секретарь ЦК КПСС в 1986 — 1990 гг. — Прим. авт.), с которым я обсуждал это покушение, говорил, что использование маргиналов — типичный прием терроризма. А Савинков использовал для покушений влюбленных в него женщин.

— Насколько я знаю, на Вас набросились с топором и Вам потом долго пришлось лечиться. Вас-то за что убивать, Сергей Петрович?

— Я был «главным жидомасоном» страны. (Смеется.) Это оказалось достаточным аргументом. Хотя как можно быть масоном и евреем одновременно? Мы думали даже о том, чтобы сделать отдельную передачу на эту тему. В нашей стране есть специалисты по истории масонства.

— После крушения Советского Союза стало модно верить в Бога. Вы в Бога верите, Сергей Петрович? В физиологическом смысле Бог существует?

— Поколение моего отца было активно антирелигиозным в силу партийных принципов. А я — русский православный атеист. Это, кстати, весьма распространенная формула отношения к вере, к духовной культуре. По существу, ведь и наука выросла из религии. Я встречался со многими нашими патриархами. С Питиримом, с Кириллом... У нас с ними разница в мировоззрении не так велика, как может казаться. (Смеется.) С Алексием II я познакомился, когда он был еще епископом. Я был одним из немногих ученых, кто вообще готов был разговаривать со служителями церкви. Помню, как-то была намечена встреча ученых с богословами, но никто, кроме меня, из ученых на нее не пришел. Мое появление, конечно же, запомнилось. Патриарх меня обласкал. Но мое заявление, что в школах богословие не нужно и что я — православный атеист, его от меня несколько отторгло. Я патриарху Кириллу сказал: «Если бы вас можно было клонировать и в каждую школу отправить, я был бы за уроки богословия». Он смеялся. Необходимо ведь иметь уровень, чтобы преподавать такие вещи. Насаждение православия в дореволюционных школах России было лучшей антирелигиозной пропагандой. Марксизм тоже угробили преподаватели марксизма. Хотя в марксизме было много разумного, и полностью отсекать это явление было абсолютно неправильно!

— Какая, на Ваш взгляд, самая большая проблема у человечества, связанная с его будущим?

— По вопросу рождаемости все развитые страны зашли в тупик. В семьях рождается на одного ребенка меньше, чем надо. Должно быть минимум два ребенка в семье, а не один. Это очень серьезно! Как следствие, во Франции сейчас пять миллионов арабов, у которых нет репродуктивных проблем. Очень тяжелая ситуация на Украине, где нет той мусульманской составляющей, которая есть у нас. Кстати, там денежные компенсации за рождение ребенка, как мне рассказывали, гораздо больше, чем в России. Но ситуации это не спасает. Кстати, одной из причин Первой мировой войны явился тот факт, что население стран — участниц этой войны выросло на 2%, а экономика на 10%. Не успевали ею управлять.

Николина Гора, М.О., июнь 2009 г.

Глава вторая. ВСЯ ЖИЗНЬ - НЕ ТЕАТР. КОНЕЦ ФИЛЬМЫ

Вряд ли мне надо представлять экспертов этой главы. Это очень уважаемые мной люди, хотя и очень разные. Каждый из них выразит на страницах книги свою боль по поводу краха культуры в 1990-е годы. Речь прежде всего пойдет о театре (оперном и драматическом) и кинематографе. Не исключаю, кто-то недоуменно вскинет брови. А какой крах кинематографа был в 1990-е годы? Кинотеатры ломились. Что ни неделя, то премьера. Боюсь, вы что-то путаете, господа. Путаете возрождение отечественного кинематографа в период президентства Владимира Путина, когда действительно кинотеатры стали собирать сборы, с пустыми зрительными залами кинотеатров эпохи Ельцина.