Как разговаривать по-драконьи

Брехун Крикливый с сомнением оглядел «Решительного пингвина».

— Гм-м, — протянул он. — Ты, Сопляк, пожалуй, прав. ИТАК! — бодро провозгласил он. — Как только я протрублю в трубу, упражнение начинается.

И поднес к губам витиеватый рог.

— Ох, тысяча дохлых медуз, — простонал Рыбьеног. — Как же мне НАДОЕЛА эта Программа Подготовки Пиратов! Мы заблудимся… утонем… и нас сожрут Акулогады…

— ТРУМ-ТУ-РУ-РУМ! — зарокотал рог.

2. АКУЛОГАДЫ

Как только утих трубный глас рога, туман рассеялся, и на несколько мгновений взорам юных Викингов открылась вся бухта. По правую руку, на фоне сероватых очертаний Миролюбивой Страны, вырисовывались силуэты четырех или пяти рыбачьих лодок Миролюбивцев, действительно окруженных ордами галдящих Черноспинных Моредраконов.

— Вперед! — вскричали Остронож и Крепкий Орешек Младший, торопливо разворачивая свою шлюпку по имени «Ворон».

— Не бойся, Рыбьеног, всё под контролем! — воскликнул Иккинг. — Я знаю, куда надо плыть! — И дернул руль «Решительного пингвина» так резко, что Рыбьеног не удержался на ногах и шлепнулся в лужу на дне лодки.

Ветер наполнил паруса, и «Решительный пингвин» бодро заскользил вслед за удаляющимися Викинговскими лодчонками. Однако Иккинг впопыхах не заметил, что им наперерез на всех парах несется «Перепелятник», шлюпка Сопляка.

«Перепелятник» был стройным, злым и кровожадным, совсем как его хозяин. Изящно выструганные борта острым углом сходились у носа, и лодка рассекала воду с той же легкостью, как топор — мягкого моллюска. На руле сидел Песьедух Тугодум, закадычный друг Сопляка, — громадный волосатый детина с золотым кольцом в носу. Он зашелся в хохоте, и из носа его вылетела длинная зеленая сопля.

— Взять их, Огневица, — прошипел Сопляк Мордоворот, и его дракониха, сверкающая кроваво-красная тварь из породы Кошмарных Чудовищ, соскочила с хозяйского плеча и со злобным клекотом спикировала на Иккинга.

Огневица когтями зацепила Иккинговский шлем так, что тот надвинулся последнему на глаза. Иккинг, застигнутый врасплох, выпустил руль, и в тот же миг «Перепелятник» врезался в левый борт «Решительного пингвина», оставив в нём глубокую вмятину.

— Ох, прости, Иккинг! — осклабился Сопляк Мордоворот, в то время как «Перепелятник», целый и невредимый, гордо устремился дальше. — Мы не заметили твою жалкую лоханку!

— Гы-гы-гы, — покатывался Песьедух Тугодум.

От удара «Решительный пингвин» привычно завертелся на месте.

Вертелся он долго и ошалело, как растерянный морской еж. Наконец Иккингу удалось справиться с рулем, «Решительный пингвин» завершил последний виток, и Рыбьеног, постанывая, поднялся со дна лодки.

К этому времени на море опять опустился туман, еще гуще прежнего.

После всех лодочных выкрутасов Иккинг понятия не имел, в какую сторону направляться. А поскольку издевательский смех Песьедуха вскоре стих вдали, плавание продолжалось в зловещем безмолвии.

— Где остальные? — поинтересовался Рыбьеног.

— Тс-с, — шикнул на него Иккинг. — Я прислушиваюсь.

Десять долгих минут мальчики хранили молчание, однако безжизненную тишину нарушали лишь плеск волн о борта лодки да шелест ветра в парусе. Теперь они неслись по воде с вполне приличной скоростью, но вот куда? Иккинг и Рыбьеног изо всех сил вглядывались в туман, вслушивались в тишину, но ничего не видели и не слышали.

Совсем ничего.

Быть может, воображение принялось играть с Иккингом злые шутки, но только ему вдруг померещилось, что воздух стал чуть-чуть, самую капельку теплее. Он сунул палец в воду — она тоже казалась уже не такой ледяной, как прежде. В голову тут же полезли мысли о Летнем Течении, об Акулогадах, и по спине побежали мурашки, и сероватый туман поплыл перед глазами, складываясь в зловещие силуэты драконьих плавников…

— Разреши полюбопытствовать, — очень небрежным тоном заговорил Рыбьеног, — каким образом нападают Акулогады?

— Трудно сказать, — задумчиво ответил Иккинг и снова повернул, надеясь все-таки вернуться в бухту. — По идее, им положено нападать, только если ты ранен. Даже если ты не в воде, они чуют запах крови и звереют. А так как у них есть не только плавники, но и лапы, они могут залезть на борт корабля. За это их прозвали «пиратскими драконами». Они могут провести на воздухе минут десять, не больше, но за это время успевают схватить тебя и утянуть в воду.

— Великолепно! — проворчал Рыбьеног, торопливо осматривая себя сверху донизу — нет ли где-нибудь случайных ссадин. — Как ты думаешь, экзема считается или нужны настоящие раны?

— Точно не знаю, — признался Иккинг. — Я никогда не встречался с Акулогадами…

— Час от часу не легче, — простонал Рыбьеног. — В такие минуты я особенно радуюсь что родился Викингом, а не Римлянином. — (Римляне были заклятыми врагами Викингов. Эти наглецы возмечтали завладеть всем миром, и, признаться, это им почти удалось.) — Только подумай, как скучно быть Римлянином. Нежиться в теплой ванне, целый день разгуливать в тоге… Куда веселее дышать свежим воздухом и наслаждаться обществом кровожадных хищников с тысячью клыков…