Читаем Как раскрыть убийство. Истории из практики ведущих судмедэкспертов Великобритании полностью

В середине 1980-х работа превратилась для меня в спасительное убежище. Ситуация в семье привела к кризису в личной жизни, и мой брак распался. Спустя несколько месяцев мы с женой разъехались. Я очень переживал, как развод отразится на детях, и из-за постоянных конфликтов дома мне было тяжело сконцентрироваться на работе.

О моей ситуации почти никто из коллег не знал. В то время на работе было не принято обсуждать такие вещи, да и вообще я считал их своим личным делом. Так что кроме Полин, которой я доверял и рассказывал о своих бедах за чашкой чая, никто ничего не знал ни в отделении, ни в медицинской школе. Я даже не делился этим с патологами, хотя они наверняка бы меня поддержали. В то время отделение напоминало поле битвы, и я не представлял, что могу кому-то довериться. На работе прочно воцарилась тяжелая атмосфера, да и мне осталось только переживать все самому и работать как ни в чем не бывало. Когда брак рушится и ты чувствуешь боль, не хочется рассказывать об этом на каждом углу.

* * *

(Рассказывает Полин.)

Естественно, что неосведомленность коллег о личной ситуации Дерека действовала на него угнетающе, потому что плохая атмосфера дома больше не сглаживалась поддержкой на работе. Кроме того, из нашего отделения исчезли сердечность и душевность, а вместо них появились недоверие, разобщенность, махинации и лицемерие. На этом фоне укрепились «политические» союзы, подготовились заделы на будущее и были достигнуты соглашения.

Лично я на тот момент полностью реализовала свой потенциал, достигла пика карьеры и добилась всего, о чем мечтала. Но при этом мне приходилось каждый день после обеда приходить в офис, где царила атмосфера враждебности, — вот такой парадокс.

Несмотря на то что мы с Дереком со временем стали близкими друзьями, я понимала, что разрушительная обстановка в нашем офисе угрожала моему благополучию и личному счастью. Мне было очень тяжело принять решение уволиться, потому что я была искренне предана работе и не хотела «бросать Дерека» в этой ужасной среде, но я все-таки ушла.

Как и ожидалось, после того как в конце сентября в пятницу вечером я ушла с работы, на мое, образно говоря, еще теплое место в девять утра в понедельник уже сел человек, который присматривался к этой должности пару лет. Я отдала этой работе свои лучшие годы и получила от нее огромное удовольствие, но пришло время позаботиться о своем благополучии и идти дальше. Каким бы тяжелым ни оказался этот шаг.

* * *

(Рассказывает Дерек.)

Мне, как одинокому мужчине с двумя маленькими детьми, дали разрешение уходить с работы после обеда, чтобы я успевал доехать домой и оттуда прибежать к дверям школы. Но работать до трех часов дня, а потом нестись 13 миль до Кента по лондонским пробкам нельзя было считать оптимальным и целесообразным решением. Я продолжал одновременно работать, забирать детей из школы и вести жизнь отца-одиночки еще несколько месяцев, пока не пришел к более конструктивному выбору, который был лучше для всех. Теперь дети, которых мне хотелось встречать каждый вечер со школы, больше не возвращались ко мне домой по будням. Неожиданно я начал приходить домой в пустую квартиру.

Без детей у меня появилась возможность заниматься всем, чем мне заблагорассудится. Я мог пойти в спортивный зал или засесть перед телевизором с бутылкой мартини. Была еще одна, более полезная альтернатива — партия в сквош с товарищами, одним из которых была Полин. После игры мы ненадолго оставались где-нибудь в городе выпить, а потом каждый шел своей дорогой. Так продолжалось до тех пор, пока я не посвятил Полин в мою ситуацию, и она оказала мне моральную поддержку. Обычные шутки и смех сменились более серьезными разговорами.

* * *

(Рассказывает Полин.)

Уйти из мира судебной медицины спустя шесть лет было непросто, и должна признаться, я по нему очень скучала. Но по воле судьбы мои взаимоотношения с ней не закончились. Через десять лет я снова вернулась к судебной медицине в новом качестве, в котором чувствовала себя так естественно и профессионально, что даже странно, как я не представляла себя в этой роли раньше. Но в тот момент ни я, ни Дерек не подозревали, что снова будем коллегами. Скажи нам кто-нибудь, что мы будем работать вместе как муж и жена, мы бы ни за что не поверили.

Во время работы в больнице Гая среди моих знакомых всегда был кто-то, к кому я испытывала романтический интерес и с кем ходила на свидания. За несколько месяцев до моего увольнения Дерек устроил мне свидание вслепую с одним своим товарищем, и мы сразу понравились друг другу. Но через три или четыре месяца свиданий в самых модных коктейльных барах и ресторанах Лондона я почувствовала, что, несмотря на мою увлеченность, у этих отношений нет будущего, и скрепя сердце прекратила их.

Перейти на страницу:

Все книги серии Страшно интересно

Похожие книги

Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука