Как раскрыть убийство. Истории из практики ведущих судмедэкспертов Великобритании

Самым ужасным для меня стал день, когда в морг доставили тела сразу двух детей. Первое дело было поразительно похоже на другой, более поздний случай похищения, который произошел с мальчиком такого же возраста, Джейми Балджером. Поступившего утром пятилетнего малыша старшие мальчишки увели из дома на пустырь и там убили. После обеда поступило тело тринадцатилетнего мальчика. Хотя в его смерти ничего подозрительного не было, мне все равно было безнадежно грустно. Взрослый человек успевал прожить жизнь, почувствовать любовь и преданность родных и друзей. Но когда умирали совсем юные, я все время представляла, какое потрясение вызывала их смерть и как сильно страдали их близкие.

В тот день меня охватили грусть и пустота. Мне приходилось успокаивать себя и вводить в состояние эмоциональной отстраненности, пока патолог изучал тела погибших детей. Но уныние нельзя было превозмочь, и, когда я вернулась домой с работы, на меня душным облаком навалилась депрессия, поглощавшая все яркие краски окружающего мира. После ночного сна мне стало лучше, но утром, как только я проснулась, разум сразу же вернулся в морг, возвращая воспоминания о двух телах, и я снова стала представлять себе обстоятельства их смерти и страдания их родственников.

Я попала в незнакомое мне состояние, из которого было не так-то просто выбраться, и мне приходилось справляться с ним самостоятельно. Я не рассказывала о прошедших событиях дома, не обсуждала их на работе, даже с Дереком. Каждый из нас занимался своим делом, да и мне в голову не приходило, что я нуждаюсь в помощи. Сегодня у меня была бы возможность побеседовать с профессионалом и жить дальше. Но тогда я слишком любила свою работу, чтобы показать, что не справляюсь с ней. К тому же я знала, что подобные случаи — большая редкость. Но этого было слишком мало, чтобы восполнить энергию и избавиться от депрессивного состояния и бесконечной тоски, которые надолго поселились во мне.

Было еще одно последствие того инцидента. Я долгое время считала себя эмоционально устойчивой. Меня ободряла уверенность молодости, я уже успела привыкнуть к рабочей обстановке и была убеждена, что умею все воспринимать с невозмутимостью. И вдруг меня одним ударом заставили понять, что я не так эмоционально бесстрастна, как мне казалось. Но это и обнадеживало, потому что я все еще была способна глубоко переживать, и не было ничего дурного в том, чтобы выпустить свою эмоциональную сторону из заточения профессиональной отстраненности, которая была необходима для ежедневной работы в морге. Осознав это, я помогла себе переступить через обстоятельства, которые привели меня к спаду.

Это был второй раз, когда я задумалась над целесообразностью самоотверженных посещений морга вместе с патологом. Разумеется, такая работа требовала самоотдачи и огромной эмоциональной стойкости. И я осознала, что как раз эти качества у меня есть.

Возможно, вас удивит, что дело, которое потрясло меня сильнее всего, не было связано с убийством или суицидом. Оно касалось того, о чем я никогда не слышала на работе и не видела свидетельств этому в морге. Когда патолог назвал причину смерти, я буквально потеряла дар речи на несколько минут. Эта история должна стать предостережением для каждой женщины.

Тем утром Кевин, как обычно, залетел в мой кабинет и сразу же вручил мне фотографию. Я поняла, что началась рубрика «вопрос — ответ», которая мне очень нравилась, если снимки не были слишком провокационными. На черно-белой фотографии молодая девушка лежала на кровати лицом вниз, а ее голова была слегка повернута в сторону. Она показалась мне привлекательной и здоровой. Странным выглядело только то, что она лежала на кровати, но не под одеялом.

Девушку нашли ее родные, которые не смогли разбудить ее на работу и сразу забили тревогу. Она была очень активной, занималась спортом и ничем не болела. Я смотрела на фотографию и постепенно начинала беспокоиться. Мы с ней были похожи: ей, как и мне, было 22 года, мы обе любили спорт. Я была в замешательстве. Кевин не обнаружил никаких физических или патологических признаков, которые могли бы стать причиной смерти, случившейся, по всей видимости, во сне.

Приняв во внимание все, что было на фотографии, я заключила, что не вижу никаких следов умышленного убийства. И тогда Кевин объявил мне настоящую причину смерти — синдром токсического шока.

Если вы впервые слышите этот термин, то поясню, что это наиболее проблемный аспект использования гигиенических тампонов. В инструкциях к тампонам всегда есть предупреждения, предписывающие женщинам регулярно их менять во избежание бактериальной инфекции. Она может развиться, если инородный объект задерживается в теле на длительный период времени. Поскольку тампон вводят внутрь, инфекция прогрессирует очень быстро — до тех пор, пока токсины не попадут в кровь и не разовьется септицемия, или заражение крови. Это состояние смертельно, если его срочно не начать лечить в больнице.