Как работает мозг

Образы могут также не лучшим образом влиять на восприятие. Когда люди отвечают по памяти на вопросы о фигурах – например, считают, сколько прямых углов в заглавной букве, – это влияет на их зрительно-моторную координацию[305]. (После того как я узнал о подобных экспериментах, я стараюсь как можно меньше вслушиваться в трансляцию хоккейного матча по радио, когда веду машину.) Ментальные образы линий могут влиять на восприятие не меньше реальных линий: они облегчают оценивание расположения объектов и могут даже приводить к возникновению оптических иллюзий[306]. Когда люди видят одни фигуры и представляют другие, позже им бывает сложно вспомнить, какие из них были реальными[307].

Неужели зрение и представление занимают в мозге одни и те же зоны? Нейропсихологи Эдуардо Бизиак и Клаудио Лудзатти наблюдали двух миланских пациентов с повреждением правой теменной доли мозга, вызвавшим у них синдром отсутствия визуального внимания. Такой пациент видит все, что находится у него перед глазами, но обращает внимание только на правую половину: он игнорирует приборы, лежащие слева от тарелки, рисует лицо, на котором нет левого глаза и левой ноздри, а описывая комнату, упускает значительные детали – такие, как пианино – если они расположены слева от него. Бизиак и Лудзатти попросили своих пациентов представить, что они стоят на Соборной площади в Милане лицом к собору. Пациенты назвали только здания, которые в этом случае находились бы справа от них, то есть игнорировали левую половину воображаемого пространства! Затем пациентов попросили мысленно перейти через площадь, встать на ступеньки собора лицом к площади и описать, что они видят перед собой. Они упоминали все здания, которые в первый раз не называли, но игнорировали все здания, которые упоминали в первый раз. Каждый мысленный образ представлял собой картинку видимого пространства с одной точки наблюдения, и пациенты через свое несимметричное окно внимания воспринимали мысленный образ в точности так, как воспринимали бы реальную визуальную информацию[308].

Данные результаты приводят к выводу, что зрительные структуры мозга отвечают и за формирование образов; недавно эта идея нашла экспериментальное подкрепление. Психолог Стивен Косслин и его коллеги с помощью позитронно-эмиссионной томографиии (ПЭТ) решили проверить, какие зоны мозга наиболее активны в то время, когда люди представляют что-то в воображении. Каждый участник эксперимента ложился на кушетку с кольцом из датчиков на голове, закрывал глаза и отвечал на вопросы о прописных буквах алфавита – например, есть ли в букве «В» изгибы. При этом активность регистрировалась в зрительных центрах, расположенных в коре затылочной доли. Зрительная кора имеет топографическую разметку— образует рисунок, если хотите. В некоторых случаях испытуемые представляли большие буквы, в других – маленькие. При размышлении о крупных буквах активизировались участки коры, представляющие периферию поля зрения; при размышлении о маленьких буквах – участки, представляющие фовеа. Создается впечатление, что образы действительно «раскладываются» по поверхности коры[309].

Возможно ли, что возбуждение разных зон – это всего лишь побочный результат деятельности других областей мозга, где на самом деле идет вычислительный процесс? Психолог Марта Фара показала, что это не так. Она протестировала способность пациентки формировать мысленные образы до и после операции по удалению коры зрительной зоны одного полушария. После операции ширина ее ментальных образов сократилась примерно вполовину[310]. Мысленные образы «живут» в зрительной коре; более того, отдельные части образов занимают отдельные части коры – точно так же, как части пейзажа располагаются на разных частях холста.

И все же образ – это не мгновенное воспроизведение. Ему недостает остроты и резкости, но не потому, что он обесцвечен или разбавлен: представить красный цвет вовсе не то же самое, что представить розовый. Интересно, что исследования с помощью ПЭТ показывают, что иногда мыслительный образ вызывает не меньшее, а даже большее возбуждение зрительной коры, чем наблюдение реального предмета. Хотя за зрительные образы и отвечают те же области мозга, что за восприятие, они несколько отличаются, и, вероятно, это неудивительно. Дональд Саймонс отмечает, что у способности восстановления зрительного опыта есть не только свои преимущества, но и свои издержки: риск спутать воображаемое с реальным. В первые секунды после пробуждения из памяти стирается сюжет сна – вероятно, для того, чтобы избежать засорения автобиографической памяти необычными вымышленными историями. Аналогичным образом наши мысленные образы, созданные сознательно во время бодрствования, возможно, специально делаются неполноценными, чтобы мы не приняли их за галлюцинации или ложные воспоминания[311].

* * *