Как работает йога. Исцеление и самоисцеление с помощью йога-сутры

Проходя мимо открытой двери в комнату коменданта, я заглянула внутрь и заметила, что он тоже посматривает в нашу сторону. Я кивнула, как бы говоря, что ему незачем сомневаться в его решении доверять мне.

И, похоже, он и не сомневался. Не знаю, в каком возрасте люди понимают это — полагаю, что скорее позже, чем раньше — но я уже осознала, что мое счастье или неудовлетворенность не имеют ничего общего с тем, где я нахожусь в данный момент.

Здесь, в тюрьме, у меня был завидный слушатель: во всяком случае один человек, который следовал тому, что я говорю, хотя бы потому, что был физически нездоров, а мои уроки облегчали ему боль. И как славно было бы, если мы вместе сумели бы исцелить две других души. Говорят, что самый изумительный цветок — лотос — растет в самой грязной части пруда и питает грязью свою красоту. И поэтому выход из тюрьмы не представлял такой уж разницы с пребыванием в ней. Тюрьма была плодородной почвой, на которой мне было что растить.

Обернувшись на пороге, я тепло коснулась руки пристава. Он аж подпрыгнул и уставился на меня; я мягко сделала шаг в сторону и слегка махнула рукой, как сделала бы моя бабушка:

— Сейчас вернусь, — улыбнулась я, — только заберу собаку. Пристав был настолько растерян, что и не подумал останавливать меня.

— Только на веревке, — крикнул он мне вслед, когда я уже зашла за здание.

Если вам когда-нибудь приходилось жить рядом с собачкой тибетской породы, то излишне описывать, каково оно было — наше воссоединение с Вечным: благодарственные псалмы взмыли в небо, с бесшабашной беготней по кругу и запутыванием меня в веревке.

— Тише, тише, львенок. И я тебя люблю. Но пристав вполне вольно обращается с дубинкой — не думаю, что стоит искушать судьбу.

До дома, где обитала наша старушка, было полчаса ходу. Позади дома стоял ветхий сарай, где был пристроен ткацкий станок, а на полулежала охапка свежей соломы. Старушка была невысокой и плотной, с копной неприбранных седых волос. Жизнь глубоко исчертила ее лицо морщинами — этой женщине пришлось немало пережить на своем веку.

Она не была слишком разговорчивой. В тот же день, как только пристав ушел, она оглядела меня с недовольной гримасой, с отвращением повела носом и услала меня к ручью неподалеку с приказом не возвращаться, пока я, моя одежда и этот «мерзкий дворняга» не отмоемся и не обсохнем. Ручей бежал между только что вспаханных и засеянных полей; два огромных поля расстилались насколько хватало глаз. Я нашла крошечный деревянный мостик с кустами по сторонам, где можно было спокойно обсохнуть вдали от случайных глаз. Вода и солнце дивны, но мы со Вечным не стали рассиживаться — я не дам приставу ни малейшего повода вновь посадить нас под замок на хлеб и воду.

Что до работы, то тут нечего сказать. Все как обычно: я сбивала пальцы до костей, прядя жидкие тонкие коврики, которые моя хозяйка споро сбывала на рынке в базарные дни. Любые предложения, которые были у меня по части богатых орнаментов и способов плетения, принятых у меня на родине, в Тибете, были неизменно встречены с каменным лицом и приказом вернуться к работе.

Пристав приходил по несколько раз на дню и просиживал куда больше, чем было необходимо, выслушивая вранье хозяйки о том, сколько собака и я проедали каждый день. Когда ему все это надоедало, он прекращал пересуды постукиванием палки, выдавал старухе пару монет и отправлялся в город за выпивкой. И каждое утро спозаранку я уже была в тюрьме, поджидая коменданта на скамейке задолго до его прихода.

В день, когда он призвал меня для следующего урока, я прервала его на середине выполнения привычного набора поз.

— Самое время нам поговорить о дыхании, — сказала я. Он уже вовсю пыхтел и отдувался и, похоже, был признателен за эту передышку.

— Если и есть что-то в физическом теле, что сильно воздействует на внутренние ветры, то это не сами позы, — заметила я, — Дыхание гораздо больше связано с ветрами. Так что если удается дышать так, чтобы не давать ветрам застаиваться, позы оказываются бесконечно более действенными. Напротив, если выполняя позы, дышать с рывками и остановками, это может принести каналам больше вреда, чем пользы — создавая напряжения вроде того, из-за которого у вас болит спина.

Давайте-ка обратимся к практическим советам, которые дает Мастер — к подсказкам, как заставить дыхание двигаться верно, что само по себе целая наука, даже если не делать никаких поз вообще.

Комендант кивнул. Я заметила, что он уже прикладывал кое-какие усилия для того, чтобы заставить себя дышать ровно, прямо не сходя с места. У него и впрямь было настоящее наитие — или что-то подобное — для занятий йогой и всего, что с ней было связано.

— Когда Мастер говорит о дыхании, первое, что он упоминает, заключается в следующем:

Внимательно следи

За дыханием;

За вдохом и выдохом,

За остановкой или обращением.

II.50А