Как проиграть в любви (ЛП)

— После тренировки я сразу пошел домой. Оба близнеца тоже были дома, но когда я подошел к дому, Тиффани сидела на качелях. Ждала меня, наверное.

— Ага. — Ее руки все еще скрещены. — Может быть, мы могли бы не использовать ее имя на протяжении всей этой истории?

Вполне справедливо.

— Итак, она там ждет меня, о чем я понятия не имел. Я думал, что ее друзья могут быть внутри, а она снаружи, не знаю, курила или что-то в этом роде. Честно говоря, она выглядела как идиотка, без пальто или чего-то теплого.

— О, я уверена, что ты думал о том, что ей нужно теплое пальто. — Райан закатывает глаза, не то чтобы я винил ее за то, что она думает, что это звучит чертовски глупо — потому что так оно и есть.

Я продолжаю, минуты тикают.

— Она встает и подходит, когда я спрашиваю, что ей нужно, и, клянусь на Библии, она… — Я не могу сказать Райан, что соседская девочка предложила мне отсосать. Это выведет ее из себя, особенно учитывая, что Райан не хочет, чтобы я даже произносил имя Тиффани. Я также не могу использовать слово «минет» в предложении.

Смертельный приговор.

— Она… что?

— Она сделала мне предложение. Тогда я сказал ей, что она не в своем уме, потому что у меня есть девушка.

— И что она на это ответила?

— Она наклонилась и сделала то, что ты видишь на фотографии. Но чего ты не видишь, так это того, что я отталкиваю ее и врываюсь в дом. Я позвал близнецов. Они были на кухне и готовили ужин. Они видели, как я был взбешен.

— Мы едва могли его успокоить, — с энтузиазмом добавляет Дрейк, который всегда является источником информации. — Он действительно был в бешенстве.

— Прости, но СМИ стояли лагерем у вашего дома, по крайней мере, неделю. Как ты мог не знать, что там кто-то фотографирует? Дай мне передохнуть. Ты сделал это нарочно.

Я знал, что это будет нелегко, но надеялся, что она, по крайней мере, поймет мою логику и выслушает меня. Оказывается, Райан цепляется за свои собственные теории, подпитываемые сверхактивным воображением и тем, что она несколько дней отказывалась со мной разговаривать.

— Честное слово, я понятия не имел, что кто-то следит за нами. Райан, это был ее план, разве ты не понимаешь? — Сейчас я на сто процентов звучу так, будто пресмыкаюсь, судя по тому, как меняется тон моего голоса. — Я понятия не имею, кому она звонила, но все это было подстроено.

Уголки рта моей девушки опущены вниз.

— Ты не понимаешь? Все думают, что ты мне изменил. Сейчас об этом говорят во всех новостях — снова. Мои родители постоянно звонят мне — снова. Шепот перешел от «О, боже, так вот с кем он встречается?» к «О, боже, ты слышала? Он изменил ей, вот это да». Никто не думает, что я достаточно сексуальна, чтобы быть твоей девушкой.

— В этом-то и есть гребаная проблема. Все думают, что знают меня, потому что видят меня по телевизору и смотрят мои интервью. Все думают, что раз у них есть пульс, то у них есть мнение о моей жизни. Я не могу встречаться с теми, с кем хочу, не могу поступить в колледж, куда хочу, не знаю, попаду ли я в команду, за которую хочу играть. — Я встаю, расстроенный. — Разве ты не видишь? Ты та, кого я могу выбрать, и кто выбирает меня в ответ, и одно маленькое недоразумение не должно стоять на пути.

Я слишком чертовски тяжело работал и был несчастен слишком чертовски долго, чтобы она бросила меня из-за этого.

Чертова Тиффани.

— Я съеду из этого проклятого дома, если придется.

Райан усмехается.

— Не будь смешным. Зачем тебе переезжать?

— Чтобы не быть рядом с этой лживой стервой.

Все, что угодно, лишь бы дистанцироваться от женщины, которая создала эту ненужную драму.

— Не красиво так говорить о ней.

Я таращусь на нее.

— Ты злишься на нее или нет?

— Да. И я злюсь на ситуацию, потому что понятия не имею, как с ней справиться, Даллас. Я не занималась этим годами так, как ты, так что прости меня за то, что я выхожу из себя! — Она всплескивает руками и уходит, направляясь на кухню.

Через несколько минут выходит оттуда с контейнерами, ставит их в центр моего стола.

— Вот. — Кладет руки на бедра. — Тебе пора идти.

— Но… — Мы не заплатили. Она не дала мне счет. Она не простила ни меня, ни ситуацию, не позволила мне умолять.

— Вам лучше уйти.

За ее спиной шеф-повар поднимает лопатку. Знак? Предупреждение?

Успокойся, приятель. Я уже ухожу.

Выскальзываю из кабинки, засунув руки в карманы, чтобы не тянуться к ней. Она не хочет слышать мой голос, не говоря уже о том, чтобы принять от меня объятия.

Дрейк и Дрю тоже встают. На этот раз они потеряли дар речи.

Райан кивает в сторону стола.

— Не забудьте еду.

— Да, не забудь нашу еду, — шепчет Дрю, нарушая тишину.

Дрейк наклоняется ко мне, чтобы взять контейнеры и засунуть их подмышку. Хлопает рукой по моему плечу и сжимает его.

— Пойдем, брат.

— Райан. — Девушка вздергивает подбородок, когда я произношу ее имя. — Как бы то ни было, мне жаль.

Ее лицо ничего не выдает, когда она говорит:

— Как бы то ни было, я верю, что ты веришь, что говоришь правду.

Ай.

Мой брат подталкивает меня сзади.

— Пойдем, братан.

Я лишь дважды оглядываюсь через плечо, когда мы выходим за дверь, и Райан больше не обращает на меня внимания.