Как приручить Обскура (СИ)

— Ещё, милый, ещё, — умолял Грейвз. Криденс слабо вскрикивал, закатывая глаза, подхватывал резкие движения бёдер, и они сталкивались, схлёстывались друг с другом в рваном и быстром ритме. — Я не отдам тебя, — прошептал Грейвз, и Криденс захлебнулся громким отчаянным стоном, — не отдам никому.

Криденс давил коленями на бока, требовательный и ненасытный, кожа стала скользкой от горячего пота. Грейвз чувствовал, что насытить его собой не успеет, не сможет. Криденс будто всё понял, заторопился, вскидывая бёдра. Его «Да, да, да…» слились в отсчёт стремительных жарких мгновений, он обхватил Грейвза за шею, беспорядочно хватая губами подбородок, рот, щёки. Скользнул ладонями по затылку, дёрнул за волосы, заставляя открыть шею, куснул под челюсть — и Грейвзу хватило, чтобы сорваться, впечататься в его тело, яростно, громко, так, что Криденс проехался лопатками по ковру, вскрикнул, обжёгшись — но не отпустил. Только замер, чуткий, дрожащий, и удивлённое счастье проступило у него на губах робкой улыбкой.

— Боже, — изумлённо прошептал он, когда взмокший Грейвз тяжело опустился на него. — Боже мой…

Потом встрепенулся, закусил губу, просунул одну руку вниз, обхватил свой член. Грейвз приподнялся, не выходя — и почувствовал, как Криденс сжал его, удерживая в себе.

— Да, Криденс, да, — прошептал он, целуя его грудь. — Пожалуйста, милый…

Криденс ахнул, ещё быстрее заработал рукой — и кончил со сладким и звонким стоном, животом прижимаясь к Грейвзу, не сдержав слёз. Дёрнул к себе голову Грейвза, делясь влажным поцелуем — и тягучей, сильной пульсацией в глубине тела.

Грейвз мечтал, что всё будет не так. В миллионах своих фантазий он видел себя — сдержанным, уверенно нежным, наблюдающим. Криденса — ласково покорным, раскрытым, очарованным. Реальность была иной. Ни одной из его фантазий не суждено было сбыться, но сейчас… сейчас всё было неважно.

Грейвз приподнялся на руках, Криденс недовольно заворчал и потянул его обратно.

— Я не уйду, — пообещал Грейвз. Поцеловал в твёрдую скулу, высвободился и лёг рядом, подложил локоть под голову.

Криденс, повернув голову, смотрел ему прямо в глаза. Будто ждал, что Грейвз скажет что-то ещё. Тот молчал, блуждал пальцами по его груди — широкой, ровной, с плоскими овальными сосками. Тело Криденса было сильным и плотным, под кожей прорезались очертания мышц. Неестественная худоба, такая, что рёбра торчали под туго натянутой кожей, как жабры, постепенно исчезала. Криденс набирал здоровый вес и, кажется, всё ещё пытался вытянуться в длину. Редкие тёмные волоски пробивались в центре груди. Грейвз дотянулся, поцеловал в них.

Криденс вдруг порывисто дёрнулся навстречу, уронил его на спину, навалился сверху. Обхватил руками, уткнулся лицом ему в грудь. Там, где он прижимался, становилось горячо и мокро. Он плакал молча, не вздрагивая и не всхлипывая, только сутулил плечи и прерывисто дышал ртом. И держал, как клещами. Сильный.

Грейвз ничего не говорил, просто гладил его по волосам, пропускал их сквозь пальцы — густые, гладкие. Вспоминал, каким Криденс был в самые первые дни — как он шарахался от своей тени, ходил, опустив голову, поглядывал исподтишка, когда думал, что его не замечают. Бледный, худосочный и истощённый. Вечно голодный, вечно мёрзнущий.

В его угловой комнате, несмотря на каминную трубу в стене, было холодно. То ли окно было плохо законопачено, то ли камин следовало топить жарче — тогда Грейвз не знал. А Криденс не посмел ни сказать об этом, ни попросить ещё одеяло. Когда на утро следующего дня после приезда в Гленгори Грейвз взял Криденса за руку, чтобы притянуть к себе и обнять, он встретил руку холодную, как лёд. Он приказал Финли утеплить комнату и выдать Криденсу ещё одеял, штуки три, пусть заворачивается хоть целыми днями. Криденс и заворачивался: спал прямо под четырьмя одеялами, а иногда кутался в них, как в плед.

Потом перестал.

Согрелся.

— Не бойся, — тихо сказал Грейвз. — Он чудовище, но я видел и пострашнее. Помнишь, я рассказывал про вендиго?..

Криденс закивал, тихо шмыгая носом.

— Я ведь буду там не один, — продолжал Грейвз спокойным и ласковым тоном. — Там будешь ты. Там будет Тесей. Там будет мистер Эйвери. Я знаю, что ты его не любишь, но он хороший союзник. Видишь — нас много.

— Почему вы не делали этого раньше? — шепотом спросил Криденс, пальцем вытирая нос. — Я бы хотел быть с вами много-много раз… Я давно хотел…

— Много-много раз у нас будет позже, — ответил Грейвз и чуть-чуть улыбнулся, когда Криденс приподнял голову. — И брось свою манеру говорить, как ребёнок.

Криденс съежился, посмотрел на него обиженно и недоверчиво. С каждым мгновением обиды становилось всё меньше, а любопытства и смущения — всё больше. Шмыгнув последний раз красным от слёз носом, Криденс нерешительно улыбнулся в ответ.

— Я не говорю, как ребёнок, — с нотками капризного упрямства сказал он. — Я говорю… правду.

— Ты говоришь, как стеснительный и несмышлёный мальчишка, — ласково поддразнил Грейвз. — А я хочу, чтобы мой любовник мог поддержать беседу посложнее.