Как повергнуть герцога

— Преступление и наказание. Шокирующая история о студенте и опасностях стойкой приверженности к определённой идеологии, — прочитала она и подняла глаза. — Его светлость посылает мне сообщение на тему политической активности, — кисло проговорила она.

Или это его способ пошутить? Теперь она знала, что за холодным фасадом скрывается остроумное чувство юмора. Если это действительно шутка, то на удивление личная.

Она устало откинулась на подушки, не зная, то ли улыбаться, то ли хмуриться. Возможно, герцог ей не особо нравился. Но Аннабель очень сильно хотела его понять.

Робкий стук в дверь заставил Себастьяна оторвать взгляд от письменного стола и посмотреть на часы. Брат был пунктуален с точностью до минуты. Жаль, что Перегрин вспоминал о дисциплине только тогда, когда чувствовал, что ему несдобровать. Скоро всё изменится.

С угрюмым выражением лица брат бочком вошёл в кабинет.

— Садись, — скомандовал Себастьян.

Перегрин медлил.

— Могу я сначала принести извинения? — Под его глазами залегли синяки. Он выглядел так, словно не спал всю ночь.

— Можешь.

Перегрин судорожно вздохнул.

— Я сожалею о своём поведении, — начал он. — Просто мне хотелось немного развлечься, прежде чем отправиться в Уэльс. Я сделал это не для того, чтобы тебя спровоцировать, ко времени твоего приезда все должны были уже разъехаться.

Хорошая речь, если бы не последняя фраза. В ушах Себастьяна забился слабый пульс.

— Ты, конечно, понимаешь, что тебя в любом случае ждут последствия.

Перегрин сглотнул.

— По правде говоря, когда я всё-таки передумал, приглашения было уже поздно отменять.

— Сядь, — повторил Себастьян, а потом продолжил: — В этом всё дело. Ты сам создаёшь себе проблемы, потому что действуешь, не задумываясь о последствиях. — Он опёрся руками о стол. — Ты ведёшь себя как ребёнок, Перегрин. Взрослый мир устроен по-другому. Каждый должен отвечать за свои поступки.

Перегрин быстро отвёл взгляд.

— Я знаю, что заслужил наказание.

— Я не собираюсь тебя наказывать.

Зелёно-карие глаза брата подозрительно сузились.

— Не сомневайся, — сказал Себастьян, — тебя бы следовало заковать в средневековые колодки. Но раз наказания на тебя не действуют, не вижу в них смысла. — Он поднял газету, которую привёз с собой из Лондона. — Вчера я встречался с адмиралом Блайтоном.

Перегрин замер.

Себастьян подвинул бланк через стол.

— Твоё письмо о приёме в Королевский флот.

На лице Перегрина отразился целый спектр эмоций: замешательство, недоверие, паника. Настоящая паника. Он побледнел и попытался встать.

— Нет.

Себастьян смерил его пристальным взглядом.

— Сядь. И, да.

Перегрин вцепился в край стола.

— Я не гожусь в солдаты.

— Определённо, — сказал Себастьян. — Если бы годился, то хотя бы отдалённо представлял себе, что такое дисциплина, и мне бы не пришлось наткнуться на шестнадцать незваных гостей в моём доме.

Перегрин моргнул, словно впервые увидев Себастьяна.

— Ты отправишь меня на верную смерть из-за какого-то приёма?

— На верную смерть? — Пульс в ушах забился сильнее. — Перегрин, это учения, а не военные действия.

— Но на этих кораблях… можно подцепить смертельную болезнь, пища гнилая и… они кишат крысами!

— Во флоте с самыми высокими в мире стандартами гигиены? Что за чушь.

— Я буду в море неделями, месяцами, — взвизгнул Перегрин.

— От этого ещё никто не умирал, — невозмутимо возразил Себастьян. — Ты отправишься в Плимут в феврале. А теперь подписывай.

Перегрин уставился на ручку и бумагу перед собой, словно на чашу с ядовитым зельем.

Когда брат поднял голову, его губы дрожали.

— Ты… ты не сможешь меня заставить.

Утверждение даже не заслуживало ответа. Во власти Себастьяна сделать с Перегрином всё что угодно. Он мог посадить его под замок или вышвырнуть вон, лишить денег и настроить против него всех влиятельных людей. Мог отнять последнюю рубашку, и никто не посмел бы сказать и слово. Такова была участь младших сыновей и братьев.

На лбу Перегрина выступил пот.

— Я мог бы проявить себя, — прохрипел он. — Отправь меня на год управлять одним из наших поместий на севере…

— Подписывай.

— Брат, пожалуйста.

Срываясь с языка, слова беспомощно падали в тишине, как сбитые в полёте птицы.

Себастьян замер.

Страх в голосе Перегрина был сродни удару под дых.

Его собственный брат боялся его, как какого-то безумного тирана, требующего невозможного.

Внезапно он поднялся на ноги. На лице Перегрина промелькнуло настороженное выражение, что ещё больше разозлило Себастьяна. Он обогнул стол, едва не схватив брата за шиворот.

— Встань.

Перегрин вскочил со стула, Себастьян схватил его за плечо и развернул к стене.