Читаем Как по лезвию полностью

С восемнадцати лет Он играл что попалоДля крашеных женщин и пьяных мужчин.Он съедал в перерывах по паре холодных котлет.Музыкант полысел.Он утратил талант.Появилось немало морщин.Он любил тот момент,Когда выключат светИ пора убирать инструмент.А после игры,Намотав на кулак электрические шнуры,Он вставал у окна.И знакомый халдей приносил ему рюмку вина.Он видел снег на траве.И безумный оркестр собирался в его голове.Возникал дирижер,Приносил лед-минор и горячее пламя-мажор.Он уходил через черный ход,Завернув килограмм колбасыВ бумагу для нот.Он прощался со мной,Он садился в трамвай,Он, как водится, ехал домой.И из всех новостейСамой доброй былаТолько весть об отъезде детей.Он ложился к стене. Как всегда,Повернувшись спиной к бесполезной жене.И ночью он снова слышалЭту музыку…И наутро жена начинала пилить егоРжавым скрипучим смычком.Называла его паучкомИ ловила дырявым семейным сачком.Он вставал у окна,Видел снег. Он мечтал о стакане вина.Было много причинЧтобы вечером снова удратьИ игратьДля накрашенных женщинИ их безобразных мужчин.Он был дрянной музыкант.Но по ночам он слышал музыку…Он спивался у всех на глазах.Но по ночам он слышал музыку…Он мечтал отравить керосином жену.Но по ночам…<p>Палата № 6</p>Хотел в Алма-Ату — приехал в Воркуту.Строгал себе лапту, а записали в хор.Хотелось «Беломор» — в продаже только «Ту».Хотелось телескоп — а выдали топор.Хотелось закурить — но здесь запрещено.Хотелось закирять — но высохло вино.Хотелось объяснить — сломали два ребра.Пытался возразить, но били мастера.Хотелось одному — приходится втроем.Надеялся уснуть — командуют: «Подъем!»Плюю в лицо слуге по имени народ.Мне нравится Б Г, а не наоборот.Хотелось полететь — приходится ползти.Старался доползти — застрял на полпути.Ворочаюсь в грязи. А если встать, пойти?За это мне грозит от года до пяти.Хотелось закричать — приказано молчать.Попробовал ворчать — но могут настучать.Хотелось озвереть, кусаться и рычать.Пытался умереть — успели откачать.Могли и не успеть. Спасибо главврачуЗа то, что ничего теперь хотеть я не хочу.Психически здоров. Отвык и пить, и есть.Спасибо, Башлачев. Палата номер шесть.<p>Прямая дорога</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Поэтическая библиотека

Вариации на тему: Избранные стихотворения и поэмы
Вариации на тему: Избранные стихотворения и поэмы

В новую книгу одного из наиболее заметных поэтов русского зарубежья Андрея Грицмана вошли стихотворения и поэмы последних двух десятилетий. Многие из них опубликованы в журналах «Октябрь», «Новый мир», «Арион», «Вестник Европы», других периодических изданиях и антологиях. Андрей Грицман пишет на русском и на английском. Стихи и эссе публикуются в американской, британской и ирландской периодике, переведены на несколько европейских языков. Стихи для него – не литература, не литературный процесс, а «исповедь души», он свободно и естественно рассказывает о своей судьбе на языке искусства. «Поэтому стихи Грицмана иной раз кажутся то дневниковыми записями, то монологами отшельника… Это поэзия вне среды и вне времени» (Марина Гарбер).

Андрей Юрьевич Грицман

Поэзия / Стихи и поэзия
Новые письма счастья
Новые письма счастья

Свои стихотворные фельетоны Дмитрий Быков не спроста назвал письмами счастья. Есть полное впечатление, что он сам испытывает незамутненное блаженство, рифмуя ЧП с ВВП или укладывая в поэтическую строку мадагаскарские имена Ражуелина и Равалуманан. А читатель счастлив от ощущения сиюминутности, почти экспромта, с которым поэт справляется играючи. Игра у поэта идет небезопасная – не потому, что «кровавый режим» закует его в кандалы за зубоскальство. А потому, что от сатирика и юмориста читатель начинает ждать непременно смешного, непременно уморительного. Дмитрий же Быков – большой и серьезный писатель, которого пока хватает на все: и на романы, и на стихи, и на эссе, и на газетные колонки. И, да, на письма счастья – их опять набралось на целую книгу. Серьезнейший, между прочим, жанр.

Дмитрий Львович Быков

Юмористические стихи, басни / Юмор / Юмористические стихи

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии