Как писать о современном искусстве

Откройте читателю все стадии вашего рассуждения. Тем самым вы проясните его и для себя.

В приведенном тексте невозможно проследить скачок мысли автора от сушилки для белья к условиям человеческого существования. Между тем такие провалы логики встречаются в современной художественной критике сплошь и рядом.

Сжальтесь над читателями. Даже самые преданные из них не смогут восстановить так много отсутствующих связей. А если и смогут, с горем пополам нащупав скрытые логические звенья, то все равно не будут до конца уверены, что найденные ими корреляции между сушкой белья и «художественной стратегией абстракции и аффекта» совпадают с авторскими.

3. Аудитория: специалисты и неспециалисты

По словам современной художницы Тани Бругеры, искусство – если его вообще можно определить – характеризуется принципиальной неопределенностью^[60]. Создание произведения искусства – это «выстрел в темноте», заметил художник и критик Джон Томпсон^[61]. Искусство возникает, когда художник (или группа художников), соединив ряд материалов (или обстоятельств), парадоксальным образом получает результат, превосходящий сумму его слагаемых:

♦ красок на холсте;

♦ нескольких килограммов глины, которым придана определенная форма;

♦ развернутых к стене лайтбоксов;

♦ людей, собравшихся в магазине;

♦ новостей, транслируемых на экран из интернета;

♦ скомканных листков бумаги на фотографиях;

♦ кругов, пройденных художником по периметру мастерской;

♦ гигантской трещины в полу Турбинного зала галереи Тейт Модерн;

♦ сушилки для бутылок на пьедестале

и т. д.

Хорошие тексты об искусстве пробуют объяснить, что произошло – возникло откуда ни возьмись, – когда художник соединил:

♦ материалы;

♦ объекты;

♦ технологии;

♦ людей;

♦ изображения и т. д.

А это небезопасно: попытка придать неопределенному искусству определенность в словах рискует убить именно то, ради чего об искусстве только и стоит писать. Поэтому письмо об искусстве – предприятие заведомо противоречивое и даже обреченное. Хорошие критики принимают этот парадокс как данность и вступают с ним в бой. А вот плохие, наоборот, не осознают сомнительность своей позиции и принимают как данность искусство – видят в нем готовую сущность, которая дожидается словесного декора, чтобы преподнести в нем свое значение. Это иллюзия. Хороший автор порой первым замечает, какие решения художника сыграли главную роль в успехе произведения. Эти решения могут быть типичными для художника, сознательными, прямо заявленными, а могут быть и случайными, возникшими в контакте с другими, вынужденными, незапланированными и т. п. Хороший автор, пристально всматриваясь и вдумываясь в произведение, может поставить себя на место художника и угадать главное в его работе, будь это выбор

♦ материалов;

♦ варианта композиции;

♦ техники;

♦ исходного изображения;

♦ места, для которого создавалось произведение;

♦ людей, которые были приглашены для участия в его создании.

Письмо об искусстве парадоксально подобно арт-бизнесу, который придает неопределенному искусству определенность, выражая его ценность в виде цены: это происходит в аукционном зале, где цена на произведение колеблется от ставки к ставке, пока не прозвучит удар молотка.

Хотя некоторые авторы пробуют вторить неопределенности искусства и сами пишут о нем средствами поэзии или художественной прозы, чаще всего текст конкретизирует искусство с помощью языка. Поэтому важно понимать, к кому обращен ваш текст, и учитывать, насколько значительной конкретизации требует эта аудитория. Чем менее она подготовлена, тем более однозначным должен быть текст. Некоторые читатели серьезно воспринимают только информацию, выраженную количественно (статистику, цены, даты, число зрителей и т. п.). Дайте же им цифры.