Как писать книги

Высокие побуждения могут уходить в контекст, скрываться за иронией, подразумеваться, хотя вслух персонаж произнес только «да», «нет» или вообще промолчал. Ни один вменяемый автор не заставит своего героя, идущего на смерть ради друзей, произнести: «Я покидаю этот мир ради того, чтобы трава продолжала зеленеть, а солнце — светить. Я умираю с радостью, зная, что моя гибель послужит к спасению моей Отчизны». Куда большее впечатление на читателя произведет, если такой жертвенный герой скажет просто: «Ну, я пошел» или «Передай Мартину, что суп у него говно» — а потом и правда пойдет и бросится на амбразуру.

Однако в газетной статье времен Второй мировой фраза про «отдаю жизнь» уместна. В оде Павшим Бойцам подобная фраза уместна. В Воззвании К Отважным Бойцам подобная фраза уместна.

Где еще подобная фраза будет и уместна, и не прозвучит фальшиво?

В межавторском проекте.

Межавторский проект, в отличие от авторского, гораздо легче переносит использование «чистых стилей». Да, можно создать глубокий психологический портрет героя, взятого из компьютерной игры, и все его истинные высокие чувства переместить в контекст, вложить в его уста лаконичные фразы, скрывающие истинные побуждения его великой души, и это будет, в общем, нормально. Но следует помнить о том, что подобный литературный прием потребует от читателя существенной душевной работы. И если ваш, условно говоря, «Конан», произнесет нечто высокопарное, — это не будет выглядеть фальшиво и читатель ни в чем дурном его не заподозрит. Почему? Потому что вы с самого начала сказали: этот персонаж — положительный, он благородный, «паладин». Поэтому верьте всему, что он скажет. И не беспокойтесь, читатель будет верить. Ему так проще.

Если вы пользуетесь высоким стилем, то нужно хорошо помнить, что такое десница (у некоторых горе-авторов мне попадалось это слово в значении «рука», т. е. у героя было сразу две десницы). Не забывать, что «суть» — это глагол «есть» во множественном числе. Поэтому мы не говорим «он суть невежда». Если уж мы забрели в эти дебри, то играть приходится по старым правилам. «Он — невежда», «он есть невежда» (коряво!), а «суть» — это только «они» («Они суть невежды»). Что такое «оне»? «Не пой, красавица, при мне ты песен Грузии печальной, напоминают мне оне другую песнь…» «Оне» — это «они» в женском роде. То есть нельзя сказать «оне» про гусаров, даже если один из них — кавалерист-девица. Оне — это только существа женского пола. Попутно замечу, что «оба» и «двое» говорят о существах мужского пола или о мужчине и женщине. Когда мы видим двух женщин, то они — «две» и «обе». Нехорошо говорить «у него было двое дочерей», хотя некоторые так делают. Если «суть» и «оне» остались (вместе с десницей) в грамматике былого и от них можно избавиться, то пережитки двойственного числа существуют в русском языке до сих пор. «Две» — «двое», «оба» — «обе». «Катя и Петя — они оба учились на пятерки». «Катя и Маша — обе отличницы». «На обеих стенах наклеены обои». Простите, что вынуждена напоминать; знаю, что кто-то знает, а кто-то забыл.

Следующий стиль — скучный и в художественной литературе как будто ненужный, — это деловой стиль. В этом стиле написаны все бумаги: «Сим уведомляется», «В счет погашения долга», «Наступление страхового случая», «Травмы, несовместимые с жизнью» и так далее. В этом стиле используются старые обороты, традиционные еще со времен царя Гороха («сим уведомляется», «сего года»), слова-канцеляриты — «погашение», «страхование», странные, невозможные больше нигде сочетания слов («травмы, несовместимые с жизнью»). Это язык совершенно обособленной сферы человеческой деятельности.

В художественной литературе он используется не целиком и не в чистом виде. Иногда приходится читать в интернете наиболее выдающиеся милицейские протоколы, все они практически нечитабельны: напечатанные в книге, они интересны как курьез только специалистам или узкому кругу любителей. В художественной литературе мы используем имитацию, которая прибегает к отдельным словам и оборотам, к характерному синтаксису (длинные предложения со строгой подчинительной связью). Основной способ имитации такого стиля — стремление к полной однозначности высказанного. «Сим постановляется, что, при предъявлении неопровержимых улик, такой-то является виновным в хищении государственного имущества на сумму, превышающую сто золотых единиц, что, согласно законам империи, карается каторжными работами на каменоломнях сроком на два года при условии, что никакая девственница не согласится взять осужденного в мужья не позднее, чем через двое суток после публичного оглашения приговора». Этот стиль вырабатывался еще «Салической правдой» и с тех пор не сильно изменился. Поэтому, описывая в фэнтезийном тексте разного рода судебные разбирательства, лучше опираться на эти варварские «правды», чем на современный канцелярит, каким бы парадоксальным и забавным он вам ни казался.

Как для авторского, так и для межавторского проекта имитация, а не точное воспроизведение делового стиля, обязательна.