Как не умереть в одиночестве

С первого взгляда стало ясно, что в последние дни жизни Тревору приходилось нелегко. В углу гостиной высилась гора мусора; коллекция грязных пятен на ограниченном участке стены позволяла предположить, что в него бросали разного рода отходы, которые соскальзывали вниз, увеличивая кучу. В футе от стоящего на полу телевизора приютилась деревянная скамеечка, окруженная бутылками и банками всех размеров; до краев заполненные мочой, они источали невыносимую вонь. Другими объектами, которые могли сойти за имущество, являлись куча одежды и велосипедное колесо, прислоненное к бежевому с подпалинами радиатору. Эндрю порылся в тряпье, хотя в глубине души знал, что ничего не найдет. Поднявшись на ноги, он стянул перчатки. На той стороне комнаты, которая использовалась как кухня, в безмолвном крике разинул дверцу духовой шкаф. На секунду включился и сразу же заглох холодильник.

Эндрю проковылял в спальню, некогда отделенную от гостиной дверью, а теперь – тонким листом, крепившимся бандерольной лентой. Пододеяльник и наволочки с эмблемой «Астон Виллы», возле кровати – прислоненное к стене и испачканное пеной для бритья зеркало и импровизированный прикроватный столик из четырех обувных коробок.

Внезапно Эндрю ощутил такую боль, что даже подпрыгнул, а потом присел на кровать. На обувных коробках лежала книга, автобиография гольфиста, о котором Эндрю никогда не слышал. Автор смотрел с обложки – широкая улыбка, мешковатый костюм – определенно 1980-е. Наугад раскрыв книгу, Эндрю прочел абзац об особенно трудном эпизоде в бункере на турнире «Феникс Оупен». Через несколько страниц обнаружился забавный отчет о благотворительном матче с бесплатным вином. Эндрю пролистал дальше, и что-то выпало из книги ему на колени. Это был двенадцатилетней давности билет на поезд – обратный из Юстона в Тамуэрт. На обратной стороне размещалась реклама «Самаритян»: «Мы не только слышим вас, мы слушаем». Внизу, на кусочке свободного белого пространства, короткая запись зеленой шариковой ручкой.

Эндрю долго разбирал каракули Тревора. Что писал Тревор, Эндрю понял по тому, что текст состоял из трех вытянутых прямоугольников со вписанными в них именами и датами:

Уилли Хамфри Андерсон: 1938 – 1980

Порция Мария Андерсон: 1936 – 1989

Тревор Хамфри Андерсон: 1964 –????

И еще несколько слов: Кладбище Глэскоут-Тамуэрт.

Интересно, записку оставили специально для кого-то или для первого, кто ее найдет? Сколько лет человек сидел и ждал смерти после того, как написал это?

Хотелось бы думать, что Тревор Андерсон был веселым жизнелюбом. Что этот маленький документ, очень похожий на завещание, появился после недолгого раздумья среди мимолетных развлечений. Обводя взглядом унылое помещение, Эндрю понимал, что подобные надежды чересчур оптимистичны. В действительности последние несколько лет Тревор, открывая по утрам глаза, прежде всего проверял, не умер ли он, а уже потом вставал. Пока наконец не умер.

Хуже всего было ожидание. Дни посвящались исключительно тому, чтобы съесть достаточно пищи и выпить достаточно воды. Чтобы остаться в живых. Выживание. Вот и все. Внезапно Эндрю вспомнился тупой взгляд Кита за секунду до того, как он рухнул на пол. «Господи, что же я натворил?» Настанет момент, когда придется отвечать за последствия. А потом еще этот Карл. Как Эндрю думает с этим разбираться? Можно просто спасовать и отдать ему деньги. Но разве этим кончится? Карл так зол, так саркастичен. Что помешает ему снять трубку и в любой миг набрать номер Мередит? Ожидание превратится в пытку. Когда над тобой висит такое, можно навсегда забыть о счастье. И как быть с Пегги? Эндрю вызвал из памяти тот день в Нортумберленде. Тогда все казалось возможным, тогда появилась уверенность, что все переменится. Как он ошибался. На то, что Пегги простит ложь, тем более после отказа в помощи, когда она так в ней нуждалась, надеяться не приходилось.

Существовал, конечно, один очень простой способ все исправить. Эта мысль впервые пришла ему в голову давным-давно. И не в минуту какого-то кризиса; Эндрю просто отметил ее как вариант, когда занимался делами. Стоял где-то в очереди. То ли в супермаркете, то ли в банке. С тех пор она постоянно присутствовала в его сознании. Как камешек, ударивший в лобовое стекло и оставивший малюсенькую трещинку. Постоянное напоминание о том, что в любой момент весь лист стекла может рассыпаться. И вот теперь она обрела полный и окончательный смысл. Эндрю не только располагал выходом, но впервые в жизни мог полностью контролировать ситуацию.