Как найти Феникса

– Первый раз я увидела Митяя, который прятался от пожара в подполе. Потом мне примерещились какие-то тени с черепками вместо лиц. Афон назвал их кикиморами. Они что-то говорили мне, только я уже не помню что. Молния на «драконоборца» у меня получилась сама собой. Я просто очень разозлилась на того селянина и дала своей злости выход. Что касается Митяя, мне просто захотелось взять его за руку, а видение пришло само собой. Ну и что касается портала… а не было никакого портала. Я внезапно увидела отца, дворец, наш двор и просто шагнула туда. Как в дверь.

– Хм… – Мафаня надолго задумалась и наконец попросила: – Ответь мне на вопросы. Только честно! Ты брала в руки «Султан желаний»?

Я кивнула:

– Да. Но только чтобы передать Пепельному.

– Угу… – Тетя помолчала и снова спросила: – А Пепельный тебя касался, может, целовал? Или…

Она многозначительно замолчала.

– Нет! Что ты! Фу! – возмущенно вскинулась я, когда до меня дошел смысл ее вопроса, но тут в памяти возникла ночь, когда я думала, что ко мне приходил Пепельный. В душе снова заворочался червячок сомнения. – А что, если…

Тетя заметила мое замешательство и тут же потребовала ответ:

– Если… что? Только не ври, доча! Говори как на духу!

Господи! Хорошо, что в бане так жарко! Мне показалось, что мои щеки действительно занялись пламенем.

– Ну… понимаешь… – Я взяла ковшик, окунула его в квас и надолго припала губами к ароматному напитку, пытаясь придумать, как рассказать тетке о произошедшем, не вдаваясь в подробности. – Когда мы были у шамахан, в ту ночь, когда ты в утешение посоветовала мне поцеловать Ника самой…

– Ну…

– Ну вот! Я его поцеловала! – Понимая, что больше не сделаю ни глоточка, я с отвращением посмотрела на темневшую на донышке ковша жидкость и выплеснула остатки кваса на раскаленные угли. Баню наполнил хлебный дух.

– И?.. – Мафа с подозрением прищурилась, понимая, что это еще не конец истории.

– И когда этот… поцелуй закончился… – Не то от пара, не то от воспоминаний я покраснела еще больше. – Я открыла глаза и увидела не Ника, а Пепельного. Но тогда-то я считала его своим мужем и решила, что все законно и он пришел, чтобы… мм-м… чтобы меня… поцеловать!

– Ага. На ночь! В лобик! Ох, доню! – Мафаня покачала головой, глядя на меня полными отчаяния глазами. – Кажись, доцеловалась ты! Ох ты ж господи! Свершилось-таки пророчество!!!

– Какое опять пророчество? – После ее слов весь жар, казалось, выветрился из бани. Я зябко поежилась.

– Так про дитенка этого оглоеда! Демона ночи черной! – Глаза тети засветились нервирующим призрачным светом. – Вот только одно не пойму! Как это у него получилось? Неужто опять какое-то заклинание у Феникса из памяти тиснул?

– Так! Стоп! – Я решительно прервала причитания Мафани, понимая, что услышанное напоминает бред. – Какого еще дитенка? Какого оглоеда? Какого демона? Кто тиснул? Что значит «у Феникса»?

Тетя перестала светить глазами и устало махнула рукой.

– Долгая это история… Отвечу кратко. Если Пепельный заимеет свое живое воплощение в Лукоморье, придет конец нашему миру. Ведь он, как ты понимаешь, не совсем человек. И даже не наша привычная и родная нечисть! Он… нечто иное, и жить в нашем мире он не может, потому что структура наша с ним несовместимая. Что за жизнь, когда тебя и днем и ночью съедает огонь враждебного мира? Вот он и ищет пути, как бы жить, да не тужить, а пока устроился в царстве подземном… на всем готовеньком!

– Откуда ты это знаешь?! – Я сглотнула. Не то от услышанного, не то от невыносимого жара снова захотелось пить.

– А вот это твой последний вопрос. – Мафа автоматически выхватила из моих ослабевших пальцев черпак, снова наполнила его квасом и сунула мне. – Пей, да будем собираться.

Я, благодарно кивнув, сделала несколько глотков и, когда до меня дошло все сказанное ею, изумленно отстранилась.

– Откуда ты узнала, что я хочу пить?

Она тоскливо улыбнулась и пожала плечами.

– Мы же родная кровь. Почувствовала. А о Пепельном мне рассказал… твой Ник.

Решив, что у меня начались звуковые галлюцинации, я отставила ковш, сползла с полка на пол и так же безмолвно вышла за дверь.

– Эй, доню! – Она направилась следом. – Еще кваску?

Сделав над собой усилие, я помотала головой:

– Не. Не надо! Мне и так уже дурно, только не пойму, то ли от кваса, то ли от жары.

– Ну, ты посиди, отдохни! Может, чайку? Вот полотенце, укройся! – захлопотала тетушка. – А тебе неинтересно, когда Ник это успел?

– Что?

– Рассказать мне о Пепельном?

А может, и не галлюцинации…

– Интересно. Значит, вы… были знакомы? Раньше. – И тут до меня дошло. – А когда ты впервые говорила с ним через зеркальце… ты мне солгала? Ты уже его знала! А значит, и батя его тоже знал! Его, Ника, а не Пепельного! А почему тогда, на свадьбе, я вместо Ника видела лицо Пепельного? Почему он не открылся мне сразу? Тогда бы и не было никакого побега! И жили бы мы теперь душа в душу.