Но из чего состоит конкретное будущее будущего – то, которое разворачивается в неотропических лесах вокруг Авилы? Из чего состоит будущее будущего, воплощения и непрерывная возможность которого основаны на убийстве некоторых существ, обитающих в плотной экологии самостей? Возникновение сферы духов – хозяев леса – результат отношений между многочисленными и разнообразными самостями, образующими этот мыслящий лес. Некоторые из этих отношений являются обязательной частью других, другие ризоматичны; некоторые вертикальны, другие горизонтальны; некоторые древовидны, другие сетеподобны; некоторые паразитические, другие хищнические; наконец, некоторые складываются с чужаками, другие – с хорошо знакомыми существами.
Обширная, но хрупкая сфера отношений, разворачивающаяся в лесу и в той сфере будущего, которая вбирает в себя множество прошлых леса, является миром возможностей при условии, что не слишком многие из отношений будут уничтожены. По замечанию Харауэй (2008), убийство, физическое уничтожение, не эквивалентно уничтожению отношения. Фактически убийство может породить определенный вид отношения. За убийством может последовать тяжелая и куда более продолжительная тишина. Убийство позволяет руна находиться в близких отношениях с лесом и с тем видом одушевленности, которая заколдовывает мир: убивая, руна становятся частью обширной экологии самостей. Убийство и уничтожение отношения – две разные вещи, так же как индивид и вид, экземпляр и тип, жизнь и загробная жизнь. Во всех этих случаях первое является чем-то конкретным, а второе – общностью; при этом все эти субстанции реальны. Внимательно присмотревшись ко множеству реальных других, населяющих мыслящий лес, – животных, мертвых и духов, – антропология по ту сторону человека может научиться представлять живое будущее через его отношение со всеми смертями, которые делают это будущее возможным.
Эпилог
По ту сторону
Животные появились из-за горизонта. Место их было там и здесь. Еще они были смертны и бессмертны. Кровь животного лилась, как человеческая кровь, но вид его вымереть не мог, и каждый лев был Львом, каждый буйвол – Буйволом.
За горизонтом есть Лев, и этот Лев является Львом гораздо больше, чем любой обычный лев. За словом «лев», взывающим к этому Льву, скрыт еще один лев, который может откликнуться на призыв. А за тем, которого мы видим, скрывается другой, бессмертный, которого мы называем «Львом», потому что он – вид.
Зачем требовать от антропологии заглядывать по ту сторону человеческого? И почему для этого нужно взглянуть на животных? Глядя на животных, которые смотрят на нас в ответ, смотрят вместе с нами и в конечном счете являются частью нас, хотя их жизнь выходит далеко за пределы нашей, мы можем понять нечто важное. Мы можем понять, как то, что находится «по ту сторону» человека, позволяет нам существовать, делает нас теми, кто мы есть, и теми, кем мы можем стать в будущем.
Какая-то часть живого льва сохранится после его индивидуальной смерти в ряду поколений Льва, частью которого он также является. Эта реальность лежит по ту сторону связанной реальности, которую она делает возможной: когда мы произносим слово «лев», оно вносит свой вклад в общее понятие Льва и в то же время основывается на нем, чтобы сослаться на живого льва. Таким образом, за произнесенным словом «лев» (в формальном смысле «экземпляром») находится понятие («тип») – Лев; за этим понятием стоит живой лев, а за любым отдельным львом стоит вид (или род, или ряд поколений) – Лев, – который формируется жизнями многочисленных львов, вместе с тем делая возможным их существование.
Далее я представлю свои размышления об идее нахождения по ту сторону и ее роли в антропологии по ту сторону человека. Эта книга началась с амазонского Сфинкса, пумы, которая может посмотреть на нас в ответ и таким образом заставить нас задуматься о способах антропологического объяснения реальности взгляда, который простирается за границы взгляда человеческого. Это привело меня к переосмыслению загадки, которую античный Сфинкс загадал Эдипу: кто утром ходит на четырех ногах, днем – на двух, а вечером – на трех? Я обратился к этой загадке с собственным вопросом: что изменится, если загадка Сфинкса будет задана с перспективы (слегка) по ту сторону человека? Книга «Как мыслят леса» этнографически исследует, почему важно взглянуть на вещи с точки зрения Сфинкса.