Как мы принимаем решения

Это подводное течение случайностей — определяющая характеристика игры. Именно она делает психологические аспекты покера — искусное различение чужих эмоций, убедительный блеф, необъяснимые догадки — такими важными. А вот шахматы, к примеру, наоборот, игра, основанная только на непосредственно наблюдаемых данных. В ней нет никаких секретов, перетасованных колод или спрятанных карт, все движущие механизмы игры на виду — все происходит прямо перед вами на шахматной доске. В результате компьютеры могут раз за разом обыгрывать гроссмейстеров, они могут использовать свои практически безграничные вычислительные мощности для того, чтобы найти идеальный ход. Покер же нельзя так просто подчинить математике и микросхемам. Великие игроки в покер — не просто играющие на деньги статистики. Им нужно кое-что еще — необъяснимая способность понимать, когда стоит поставить все на пару королей. «Покер — это и наука, и искусство, — говорит Бингер. — Чтобы добиться в нем успеха, нужно овладеть обеими сторонами игры».

Бингер говорит о том, что всегда существует два способа обходиться с выпавшими картами. Первый подход — математический. Он состоит в том, чтобы относиться к каждому набору карт как к математической задаче, и предполагает, что выиграть — это просто правильно подставить вероятности в сложное уравнение. Согласно этой стратегии, игроки в покер должны действовать как рационалисты, ища ставки, имеющие минимальный риск и максимальную выгоду. Именно так и вел себя Бингер во время начальных раундов МСП, когда он ставил только на те руки, которые должны были выиграть с большой вероятностью. Зарабатывание денег превращалось просто в правильную оценку вероятностей.

Но Бингер понимает, что покер — это не просто набор математических задач. Когда он говорит об искусстве игры, он имеет в виду все то, что нельзя представить в виде цифр. Статистические законы не могли подсказать Бингеру, как заманить Васику в ловушку или должен ли он блефовать, имея на руках пару не очень высокого достоинства. Даже наиболее тщательно высчитанные вероятности не могут избавить перетасованную карточную колоду от непредсказуемости. Именно поэтому лучшие игроки в покер не делают вид, что покер можно просчитать. Они знают, что в конечном счете эта игра остается загадкой.

Разница между математическими задачами и загадками очень важна. Чтобы решить математическую задачу, нужно лишь рационально поразмыслить. Некоторые руки в покере, конечно, можно разыграть, полагаясь на математику: когда вам раздают пару тузов или вы получаете стрит на флопе, вы будете делать более агрессивную ставку Вероятность на вашей стороне, и небольшое количество статистических выкладок приведет вас к правильному решению. Но этот рациональный подход нельзя применять к большому количеству покерных рук, являющихся несомненными загадками. В таких ситуациях дополнительный статистический анализ не поможет игроку принять решение. Более того, слишком интенсивные размышления являются частью проблемы, потому что дополнительные мысли только мешают. «Иногда мне приходится заставлять себя не сосредотачиваться на математических выкладках, — говорит Бингер. — Опасность математики состоит в том, что она может заставить вас думать, что вы знаете больше, чем на самом деле. Вместо того чтобы думать о том, что делает другой игрок, вы в результате зацикливаетесь на процентных отношениях». Первый этап разгадывания загадки состоит в понимании того, что простого решения нет. Никто не знает, какая карта будет следующей.

И тогда в игру вступают чувства. Когда нет очевидного ответа, игрок в покер вынужден принимать решения, используя свой эмоциональный мозг. Так что слабая догадка относительно руки и необъяснимое предчувствие относительно противника в результате становятся решающими факторами. Это решение не будет идеальным — слишком уж велика неопределенность, — однако это лучший вариант. Загадки требуют чего-то большего, чем простая рациональность. «Я знаю, что мой мозг усваивает гораздо больше переменных, чем я осознаю, — говорит Бингер. — Особенно когда речь идет о понимании других игроков. Я часто очень точно разгадываю их поведение, даже не зная, на какие сигналы обращаю внимание. По мере того как я набирался опыта, я чувствовал, что моя интуиция становится все лучше и лучше, пока я почти не перестал в ней сомневаться. Если у меня есть четкое ощущение, я полагаюсь на него».