Как молоды мы были

На перроне горят фонари допоздна.
Мчатся мимо экспрессы и ветер…
Он весь вечер сидит и сидит у окна —
человек в станционном буфете.

Кто ему это место его указал?
Есть ли где-нибудь братья и дети?
Безымянный поселок. Пустынный вокзал.
Человек в станционном буфете.

Нет портфеля в руках, чемодана у ног.
Нет забот о плацкартном билете.
Словно он преступил отчужденья порог,
человек в станционном буфете.

По программе «Орбита» идет детектив.
Возле стойки измаялся «третий».
Он бесстрастен и сух. И, как тень, молчалив,
человек в станционном буфете.

В закопченную даль оглянуться нельзя.
Нож ржавеет в холодной котлете.
От табачного дыма слезятся глаза…
Человек в станционном буфете.

Что он так напряженно глядит сквозь туман?
Может, словно Раскольников, жертву наметил?
Он вполне адекватен. Он даже не пьян,
человек в станционном буфете.

Может, просто – куда он сейчас ни пойдет,
не окликнут его, не приветят…
Та чего же, чего же, чего же он ждет,
человек в станционном буфете?

Как он странно вписался в ночной полумрак.
Жутковатое что-то в его силуэте.
Черно-белый эскиз. Вопросительный знак.
Человек в станционном буфете.

«Вот теперь на Алтае собираем обломки…»

Вот теперь на Алтае собираем обломки
от невышедших снова на орбиту ракет.
Голоса настоящих конструкторов смолкли.
Королева сегодня в наличии нет.

Расплескали на землю мы ракетное топливо.
Отравили поля. Погубили тайгу.
Сами новые все разработки прохлопали.
И не надо приписывать это врагу.

С той поры, как мы сами свой «Мир» утопили
в смысле том, переносном, да и в смысле прямом,
у космических взлетов подрезали крылья,
и улыбку Гагарина мы уже не спасем.

Не случайно пришло в эту отрасль старение.
Осмеяли мы свет наших прошлых побед.
Мысли сходят с орбит. Участились паденья.
Был прогресс в небесах. А теперь его нет.

Ах, в каком же хлеву мы живем беспросветном!
И оставила нас благосклонность небес…
Если б только вот в этом хозяйстве ракетном…
Если б только бы в нем прекратился прогресс…

Нет. Повсюду – беда. И враждуют народы.
А усталые люди (это мы, это мы)
в эти тяжкие дни, в эти странные годы
подбирают обломки Великой страны.

Сказка