Как кошка смотрела на королей и другие мемуаразмы

Но все-таки мы доехали до Турина, а потом на другом поезде – до границы с Францией. И там в нормальной кассе у нормальной кассирши, говорящей на нормальном (для меня) французском языке, мы купили самые обычные, нормальные билеты до Парижа. И я не удержалась и коротко рассказала французской кассирше, как итальянские проводники бойкотировали наш волшебный проездной. О, как она меня поняла! С каким сочувствием воскликнула: «Ну что вы хотите, это же итальянцы!»

В тот же день к вечеру мы оказались в Париже, в нашей champignonnière, и я ощутила счастливое чувство: я – дома.

А путешествие, конечно, все равно было замечательное.

Вместо заключения: и сама себя почти убедила

Вместо заключения – история не из моей жизни, а из комментариев к переведенной мною книге. Но мои переводы – это тоже моя жизнь, а история замечательная и неоднократно пригождалась мне для описания разных реальных ситуаций. Бенжамен Констан (чью «Прозу о любви» я выпустила в 2006 году) в течение всего правления Наполеона был в оппозиции к нему, но когда Наполеон бежал с Эльбы и вновь воцарился во Франции, дал слабину – поверил в то, что император «либерализовался», и даже сочинил для него новую конституцию, прозванную, по имени сочинителя, «бенжаменкой». Но Сто дней истекли, к власти вернулись Бурбоны, и в Париже начали составлять проскрипционные списки: переметнувшихся на сторону императора надлежало из Франции изгнать. Констан, разумеется, в такой список попал, но добрые люди посоветовали ему написать королю прошение и объяснить, что он, в сущности, не виноват. Он так и сделал – причем описал свои обстоятельства настолько красноречиво, что король Людовик XVIII ему поверил. Добрые люди передали Констану, что из списка его вычеркнули: «Вы убедили короля в своей невиновности». – «Да я и сам себя почти убедил», – отвечал Констан.

Так и я: сама себя почти убедила, что написала почти настоящие мемуары.