Как карта ляжет. Пики

Окрестности храма Шашти тонули в предрассветной тьме. Местные предупреждали меня, что ныне развалинами владеет чудовище с телом женщины и головой кошки, которое съедает всех, кто приближается, но мне ли с моей историей бояться кошек.

На небольшой прогалине, справа от входа в полуразрушенный храм кто-то сидит. Девушка в простом светлом платье перебирает пальчиками траву и изредка смотрит на ещё тёмное небо. Кто она и что здесь делает? Или это её местные принимают за чудовище? Знает ли она что-то о моём проклятии.

Под моей ногой треснула ветка и девушка стремительно поднялась. В её глазах сверкнуло золото, а на лице отразился испуг. Впрочем, испуг быстро сменился улыбкой.

– Так странно, – голос девушки был тихим, как будто она редко говорила вслух, – я только что думала о такой внезапной встрече.

– А я думал встретить здесь жрецов Шашти.

– Жрецов нет, здесь только я и моя тётя.

– А чудовище?

Девушка грустно рассмеялась:

– Я и есть чудовище.

– Ну, тогда я проклятый принц Джон.

Девушка рассмеялась громче:

– Хорошая шутка, Ваше высочество, – она чуть поклонилась.

Её улыбка такая теплая, такая искренняя, а глаза настороженные. И тело, как струна, чуть что, рванется и побежит.

Я делаю шаг вперёд, поднимая руки:

– Я не причиню тебе вреда. Я здесь потому, что это храм последняя надежда для меня и моей семьи.

– Храм пуст. Здесь не осталось ничего, кроме стен и нескольких статуй. Мой папа когда-то облазил здесь всё, ища… – она недоговорила. – Здесь ничего нет.

Удар под дых? Ушат холодной воды? Внезапное падение в пропасть? Нет. Ничего такого. Должно быть, я сам до конца никогда не верил в реальную возможность снять проклятие, поэтому я просто выдохнул, на минуту почувствовал себя пустым воздушным шаром. Потом вдохнул снова и улыбнулся девушке напротив, а она улыбалась в ответ.

– Хочешь посмотреть развалины? – спросила она.

– А можно?

– Да, конечно, – девушка пожала плечами, – только учти, с рассвета и до заката я и правда чудовище.

– А я и правда проклят. Круглосуточно.

Она подошла, взяла меня под руку и повела в храм. И я полностью доверился ей. Будь, что будет, но здесь мой путь окончен.

Автор: Линева Мария

Инстаграм: @sleepwelltoys

История благородного вампира Адама Фуггера

Диана Славова

Иногда жизнь преподносит нам самые неожиданные сюрпризы. Некоторые из них способны изменить наше будущее до неузнаваемости

Меня зовут Адам. Я единственный сын и наследник графа Фуггера. Мой отец профессор медицины и человек со множеством тараканов в голове. Собственно, благодаря его увлечению и началась эта история.

У моего отца была невероятная страсть к исследованиям. Главным смыслом его жизни было изучение крови людей разного цвета. Он был убеждён, что тайна внешнего различия людей заключается именно в красной жидкости, бегущей по сосудам нашего тела.

В нашем имении жили люди с разных континентов и с разным цветом кожи, которых отец приобретал на невольничьих рынках или выкупал у матросов с кораблей дальнего плавания.

После покупки он давал каждому из них свободу. Но что делать свободному чернокожему в стране, где на каждом углу его ждёт новое рабство или неминуемая смерть? Поэтому они оставались на службе у моего отца. Получали жалование. А в благодарность позволяли моему отцу время от времени пускать им кровь.

В понимании этих людей отец был весьма странным, но безобидным. По сравнению с предыдущими владельцами эту его странность можно было не замечать.

Моя матушка, особа невероятно набожная, считала увлечение отца безумством. Однако в те времена женщина не имела права оспаривать поведение мужа. Тем более что отец был невероятно богат, в отличие от обедневшей семьи моего деда по материнской линии.

Мать с младенчества воспитывалась в монастыре, а в возрасте пятнадцати лет была выдана за моего отца в качестве оплаты долга её отца перед моим дедом по отцовской линии.

Юная девушка испытывала страх перед своим мужем. А его непонятная и греховная, как она считала, деятельность наводила на неё ужас.

Думаю, не стоит объяснять, что каждый из моих родителей жил своей собственной жизнью, не вмешиваясь в дела другого. Я был единственным связующим звеном между этими абсолютно разными и, по сути, чужими друг другу людьми.

При этом каждый из них был счастлив в своём мирке. По просьбе матушки во дворе нашего имения, прямо над семейным склепом, построили небольшую часовню. И она часами проводила там время за молитвами о спасении души моего отца и меня.

Меня всегда тянуло больше к отцу, нежели к странной матери. У него на любой мой вопрос было чёткое объяснение, подтверждённое трудами учёных. Моё детство и юность прошли в домашней библиотеке и отцовской лаборатории.

Опыты меня мало интересовали. Мне нравилось наблюдать за отцом, искусно взмахивающим над головой колбами и тонкими стеклянными трубочками, задерживающим дыхание, когда он вглядывался в тубус микроскопа.