Как искорка удачи

– Если можешь говорить, значит, и стоять тоже можешь, – безжалостно сказал Кассиан.

– Идиот.

У него действительно хватило наглости смеяться надо мной. Его грудь вибрировала за моей спиной. Я уставилась на стол. Пламя заметно уменьшилось. Опустила взгляд на свою грудь, чтобы убедиться, что там не было ни малейшего ожога. В моих венах снова запульсировало бесстрашие, и я шагнула вперед. Кассиан хотел удержать меня, но меня тянуло к печатям. Сделала еще один шаг, и остальные последовали за мной. Я знала, что нужно сделать, чтобы окончательно уничтожить печати, даже если об этом мне никто не сказал. Наш круг вокруг стола становился все теснее и теснее. Здесь, по правде говоря, было уже не семь, а четырнадцать друзей. Мы стояли так близко к пламени, что я чувствовала на своем лице жар. Не раздумывая, потянулась к нему и вместе с Колламом взяла в руки печать Белиозара. Подняла ее, и остальные начали складывать свои скрещенные руки на мои. Ауреола на моей шее мягко замерцала. Не только моя – все семь ауреол сияли самыми разными цветами. Светло-голубым, как топаз, оранжево-желтым, словно солнце, зеленым, подобно весеннему лугу, цветом бордо, как бабушкин шпорник, светло-серым, напоминающим грозовые тучи, красным, как кровь и фиолетовым, как предрассветное небо поздней осенью. Тишина окутала нас, и свет забрал боль. Цвета сплелись в запутанный калейдоскоп света и тьмы.

Из шкатулки вырвался крик, разрывающий барабанные перепонки и эхом прокатившийся по поляне. Она становилась все меньше и меньше, пока не обратилась крошечным осколком дерева, который, как по волшебству, полетел к нашим рукам, ища путь сквозь пальцы. Я ощутила, как яйцо раскрылось, подхватило и поглотило осколок. Краем глаза заметила, как слой льда, сковавший Священное дерево, начал раскалываться и стекать вниз. Дэмиан де Винтер испустил последний вздох. Колдун был мертв.

Солнечные лучи пробивались сквозь серое покрывало туч, и небо прояснилось. Последняя крупица боли испарилась, когда посох Нангура на наших глазах рассыпался и темнеющим дымом скользнул в яйцо, пролетая мимо наших пальцев. Свет ауреол погас. Мы стояли неподвижно, не в силах поверить, что все кончено.

Мы сделали это. Отпустили руки один за другим. Я последней разжала кулак из своих скрюченных пальцев. Печать Белиозара лежала в моей ладони. Как и было предсказано, она поглотила две другие печати.

Чтобы проклятьям конец положить,

Нужно печати все три захватить.

Они пожирают друг друга втроем,

А тот, кто их ищет, не знает о том.

Так и наступит печатям конец,

Любовь разобьет их проклятий венец.

«Любовь разобьет их проклятий венец». Я не знала, что Вибора имела в виду, говоря эти слова. Но посмотрев в лица своих друзей, поняла, что мы смогли сделать это только вместе. Наши любимые помогли нам преодолеть это. Питер шептал что-то на ухо Рэйвен, и она смеялась, счастливая и раскрепощенная. Никогда раньше я не видела ее такой. Рубин тихо ругался с Солеей: он запретил ей приближаться к кругу, не говоря уже о том, чтобы поддерживать его. Но она улыбалась, положив руку ему на щеку. Коллам утешал Эмму, которая смеялась и плакала одновременно. Перикл так страстно целовал кентаврицу, стоящую рядом с ним, отчего Квирин громко кашлянул, что заставило их отпрянуть друг от друга. И только Кассиан сразу же отстранился от меня и исчез. Вероятно, пошел собирать лавры. Я осталась стоять у стола в одиночестве. Вернее, не так. Со мной были мои друзья, пусть и были заняты другим. Но я хотела поделиться с кем-то радостью от победы. С кем-то, кто был только моим. Я вздохнула. Этого кого-то не существовало. Никогда.

– Эй, – подтолкнул меня Квирин. – Ты отлично справилась.